Рукопись несбывшихся ожиданий. Поступление

— Знаете, в последнее время профессор Аллиэр как-то странно на меня смотрит, — сообщила Мила друзьям, ненадолго прерываясь в помешивании пустого бульона. Помимо курицы в нём плавала только зелень и пара корешков, но аромат всё равно стоял такой, что у всех присутствующих слюнки текли.

— Это всё глазюки его страшные.

— Да чем они страшные, Питрин? Тем, что красные, что ли? Так ты в любой трактир ближе к ночи зайди и не на такие налюбуешься, — презрительно фыркнула Мила по причине, что у неё имелось своё собственное предположение, отчего профессор так на неё так пялится. Увы, обсудить эту мысль наедине с Саймоном у неё всё как-то не получалось, а уже невтерпёж было держать всё в себе.

— Не, не только тем, — не понял раздражения Милы Питрин и, тяжело вздохнув, признался. — Вот понимаете, куды ни встану, а всё они на меня таращатся.

— Да это только потому, что ты в присутствии нашего декана такую рожу испуганную корчишь, что на тебя грех не посмотреть. Смешон больно, — угрюмо прокомментировал Саймон.

Саймону уже порядком надоело как приглядывать за неразумным селянином, так и ждать, когда же курица сварится, а потому настроение у него было дурное. Его взгляд то и дело перемещался от стоящей у дымящегося котелка Милы на стол, где лежала его резная деревянная ложка, и в его желании было только ворчать, ворчать без устали. Вот он, в очередной раз глянув на кухарку, и сказал холодно:

— И тебе, Милка, тоже нечего выдумывать себе пёс знает что. От тебя по очень даже понятной причине глаз не отвести. Из-за этого я за тобой сам невольно то и дело слежу, вот чес‑слово.

— То есть ты красивой меня считаешь? — подумав, осведомилась Мила, и Саймон невольно поморщился, прежде чем сказал:

— Эм-м, ты привлекательная, конечно. Но, знаешь, сейчас ты как-то не в том ключе мыслишь.

— Да? Тогда чем это я тебе не по нраву? — вмиг рассердилась Мила и даже, грозно приподняв половник, звонко постучала им о край котелка. Но её возмущение заставило Саймона лишь смущённо улыбнуться. Он развёл руками и с виноватыми нотками в голосе объяснил:

— Да это всё моя кровь. Так-то ты всем мне по нраву, но вот как потомственный купец заявляю — в лавке я бы за тобой глядел и глядел, как бы ты чего‑нибудь из добра не вынесла.

— Ну да, воровала. Бывало. Но здесь-то воровать я уж точно не стану, — потупив взгляд, буркнула Мила и вновь начала помешивать бульон. — Я эту академию должна закончить. Любой ценой.

В принципе, тоже самое мог сказать любой из этой троицы, а потому ненадолго все трое крепко задумались. Вот только не сопутствовала обстановка такому, а потому вскоре Саймон потянулся и нарушил повисшую тишину.

— Милка, что-то ты давно ничего про свою курсовую не рассказывала. Движется дело?

— Ну, благодаря мэтру Тийсбергу очень даже, — впервые за вечер улыбнулась девушка, однако Питрин не дал ей договорить. Он грустно вздохнул и пожаловался:

— Повезло тебе. На меня он только ворчит без устали, чем-то я ему видать не приглянулся.

— Не-не, тут переживай. Дело в том, что наш библиотекарь за просто так любимчиков себе не заводит, — криво усмехнулся Саймон. — Он со всеми так, как с идиотами. А хочешь отношение к себе на толику лучше, так давай по примеру Милки с тряпкой часа по два-три по полу ползай. Надо тебе такое?

— Не, не мужицкое это дело пол тряпкой скрести.

— Угу. То есть, по-твоему, я чисто бабским делом занимаюсь? — нехорошо сощурила глаза воинственная Мила, но Саймон не дал хода ссоре.

— Милка, я тебя вообще-то про курсовую спрашивал, а не про то, как ты библиотеку облагораживаешь. Есть что про курсовую рассказать?

— Да, мне есть чем похвастаться, — ответила Мила с недовольством, но, начав рассказывать подробности, вмиг повеселела. — Пока я из ящиков заполненные бланки вытряхивала и по папкам их раскладывала, мэтр Тийсберг мне вслух теории возникновения магии зачитывал. И представляете, ребят, две, о которых на занятии нам не говорили, вот‑те на, обнаружились! Так что моя курсовая пополнилась интересными сведениями, и я мысленно потираю руки. Думаю, кое-кто будет неприятно удивлён, будучи вынужденным поставить лер Свон отлично.

Она с задором хохотнула, но Саймон скептически покачал головой.

— Это-то после того, как вы с лером Грумбергом сегодня на всю аудиторию матюгались, «отлично»? Поверь, профессор Фолтон поставит такую оценку только если не будет знать, кого именно он проверяет.

— Да этот гад Грумберг намеренно мне подножку поставил!

— Я видел. Другие — нет. Они только услышали, как ты благородного лера…

— Да и пошли они тогда туда же, куда я его и всю его благородную родню послала!

Мила даже сделалась пунцовой от злости, но Саймон остался сдержанным и серьёзным.

— Ты радуйся, что он тоже такой горячий. Поведи себя столь глупо ты одна, то уже бы стояла за воротами академии. Пойми, это он здесь желанный студент. Он, а не ты.

— Я знаю, — куда как тише буркнула Мила. — И я правда стараюсь, Саймон. Просто очень сложно игнорировать кого-то, кто никак не даёт себя игнорировать.

— Тебе придётся.