Рукопись несбывшихся ожиданий. Теория смерти

— Саймон, прекрати! — со злостью воскликнула она, так как знала, сколь достоверно Саймон умеет лапшу на уши вешать. Порой он лгал так, что во лжи его никак нельзя заподозрить было.

Однако, это было всего лишь одной из причин для её горячей реакции. В настоящий момент Миле не хотелось выслушивать какую-либо другую точку зрения в принципе. Объяснения могли поколебать её решимость отказаться от поездки. Ведь так соблазнительно погулять на настоящем карнавальном празднестве в тёплой компании того, кто тебе действительно дорог и в чьём обществе тебе по-настоящему хорошо, не так ли? А допустить этого было нельзя. Принятое ранее решение молодая женщина считала более чем правильным. Оно казалось ей единственно верным. И оттого, а также по причине того, что разговор уже давно перешёл на откровенный, она смогла признаться в том, что волновало её больше всего.

— Мне просто нет места в Форкресте, — начиная подрагивать от переполняющих её эмоций, сказала Мила. — Ну как я — воровка, Тварь, смогу спокойно вынести оценивающие взгляды твоих родных? Нет уж, лучше я в каникулы заработаю себе деньжат и справлюсь со всеми своими проблемами самостоятельно.

Тут Мила не выдержала и помчалась прочь. Можно было бы даже сказать, что она бежала куда глаза глядят, но это было не так. Кафедру некромантии окружало поле высокой травы и по осени её колосья сделались жёсткими и колкими, как тысячи булавок. Поэтому Мила могла убежать отсюда только по белокаменной дорожке. И она бежала и бежала по ней, покуда не показалось озеро. Саймон не стал её нагонять. Это тоже било по нервам. Из‑за его поведения, молодая женщина подумала, что, быть может, взаправду выдумала не пойми что. Но думать о такой вероятности Миле надоело очень быстро.

— Всё равно нужно было отдалить Саймона от себя, — буркнула она угрюмо, — а то напридумывала себе… Какие ещё друзья? Когда ни к кому не привязываешься, то и больно этот человек тебе никогда не сделает. Не надо никого впускать к себе в душу, Мила, ох не надо.

Сказанное показалось молодой женщине правильным. Она хлюпнула носом, затем омыла лицо холодной водой из озера и, подумав, решила, что не хочет возвращаться на кафедру. Ей требовалась смена обстановки. Вот только сидеть на берегу оказалось слишком неприятно, так как у берега гулял промозглый ветер. Подхватывать простуду из‑за своих переживаний было глупо. Глупо было и не переступать порог общественной библиотеки.

«Я всё равно должна появляться там даже несмотря на то… несмотря на то, что мэтра Тийсберга я там больше никогда не увижу», — рассудила она и, сжав ладони в крепкие кулачки, поняла, где может укрыться от дурной погоды.

Решение посидеть в библиотеке было рациональным, а дорога к ней привычной. Мила уже столько раз ходила именно этим маршрутом, что порой удивлялась как ещё не запомнила сколько ветвей на каждом из деревьев.

«А можно было бы и сосчитать. Листья совсем опали, хорошо ветки видно», — улыбнулась своим мыслям девушка, как вдруг увидела Свена Сайфера. Он сидел на спинке лавочки, опустив ноги на сидение, и, поглядывая на солнечные часы, с энтузиазмом зарисовывал что‑то к себе в большой блокнот. Молодую женщину он при этом словно желал проигнорировать. Свен поглядел Милу, но не произнёс ни слова, покуда она вынужденно не подошла совсем близко — не сворачивать же ей было с белого камня дороги на газон из‑за сущей ерунды.

— Эй, Лебёдушка, погоди-ка. Я бы хотел, чтобы ты взглянула на кое-что.

Засунув карандаш себе за ухо, Свен взял блокнот так, что вмиг стало понятно — показать он хочет то, что только что рисовал. И Мила могла бы ответить грубо, но Свену она симпатизировала, да и женское любопытство никто не отменял. Поэтому она подошла ближе.

— Хм. И что это? — разглядывая рисунок, осведомилась она.

— Герб, — гордо ответил Свен. — Мы решили для своей группы герб придумать, поэтому до конца недели передо мной стоит задача внести свои предложения.

— Чушью какой-то занимаетесь, — фыркнула Мила, однако в рисунок всмотрелась внимательнее. — Эм-м, тебе не кажется, что девиз на вилдарском как-то непатриотично?

— Думаешь? — расстроился Свен. — Я как-то больше мыслил в том направлении, что это будет выглядеть необычно. А сам девиз тебе как?

— Никак. Хер разберёт что ты там имел в виду, языки не моя сильная сторона.

— Но ты же поняла, что это вилдарский.

— А кто его не узнает? Вон закорючки какие, такие только на вывесках вилдарских мастеров висят.

— Хм, — задумчиво почесал затылок Свен. — А ты наблюдательная. Прям оминус вал тернус.