Рукопожатия границ

Фонарик заплясал в руке впереди идущего, и солдат в плащ-палатке побежал к стоявшему неподалеку телеграфному столбу. Он вынул из сумки телефонную трубку со специальной вилкой, вставил ее в гнездо на столбе, и на другом конце провода отозвался дежурный пограничной заставы.

— На двести четырнадцатой нарушение границы! — доложил солдат.

Была объявлена тревога, а он вернулся к товарищу, ожидавшему в темноте. Теперь они начали метр за метром осматривать местность. Над самой рекой, где отступавшие в панике фашистские войска оставили мотки колючей проволоки, свет фонарика наткнулся на клочки одежды.

Тот, кто продирался здесь, должен был натерпеться страху. Вдруг в траве блеснул металлом какой-то предмет. Пограничники подняли его — это был отсыревший, старый кожаный бумажник…

События этой ночи на границе описывались в обширном рапорте командованию. Вот фрагменты из него:

«…Ночью с 17 на 18 июля 1958 г. в 23 часа 12 минут патруль в составе рядовых Вантулы и Купчика заметил, что на высоте двести четырнадцать была нарушена граница… В результате погони установлено, что на польской стороне, недалеко от места нарушения границы, убегали двое мужчин… которые не реагировали на приказания остановиться… Было произведено несколько выстрелов, в результате которых неизвестная личность, без документов, в возрасте около двадцати лет, была поражена двумя пулями в спину и затылок… Второй задержанный заявил, что его зовут Богдан Микитюк, ему восемнадцать лет, он проживает в . . . . За совершенные ограбления киосков их разыскивала милиция, и поэтому они решили бежать за границу…

Не установлено, чтобы кто-либо из них имел отношение к найденному в месте нарушения границы бумажнику с документами… Кожаный подержанный бумажник размером 17×9 см с содержимым направляю для дальнейшего расследования…»

Вот что говорилось в рапорте.

В переводе на нормальный язык это означало, что ночью на границе не спало много людей. Пограничники проводили акцию преследования. Недалеко от места нарушения границы увидели двух убегавших молодых людей. Раздались выстрелы, и для одного из них все закончилось трагически. Второй, потрясенный тем, что случилось, сначала не мог произнести ни слова, а затем дрожащим от волнения голосом сообщил мотивы бегства.

Вопросы о каком-то бумажнике заставляли его нервничать. Нет, он не видел никакого бумажника. Это верно, что они с товарищем обокрали киоск в Семяновицах. Но бумажник?!

В бумажнике находились официальные бланки различных организаций, два листка в клеточку, исписанные ровным почерком, и восемьдесят польских злотых. На листках кто-то мельчайшим шрифтом написал сообщение о воинских подразделениях в северных областях Польши. Подробно сообщалось о численном составе и вооружении некоторых из них, а также об автомобильном парке и регистрационных номерах нескольких десятков машин. Таким образом, дело приняло серьезный оборот и было передано для выяснения в контрразведку.

Дело оказалось не простым. Объекты, указанные на листках, расположены в различных пунктах страны, а подразделения зафиксированных автомашин находятся по меньшей мере в нескольких воеводствах. Возникли многочисленные вопросы. Наиболее важные из них выдвигали такие проблемы, как, например: является ли автор листков военнослужащим или же имеет доступ к этим сведениям в связи с занимаемой должностью? Во-вторых, сам ли автор ездит по этим пунктам или его посещают лица, там проживающие? В-третьих, в-третьих — это была настоящая головоломка. Как говорится, ищи ветра в поле.

— От всех этих сведений и номеров я начал уже сходить с ума, — при воспоминании об этом капитан становится серьезным. — Везде мне виделись сплошные цифры… Представьте себе, мне, который в средней школе считался специалистом по математике…