Руководство по истреблению вампиров от книжного клуба Южного округа

Китти жила на ферме Сиви, куске земли в две сотни акров, отрезанном от плантации Бун-холл, который давным-давно был передан в качестве свадебного подарка какому-то лорду-собственнику, а потом, в силу каких-то семейных неурядиц или неправильно принятых решений, участок унаследовала свекровь Киттиной свекрови, и, когда эта достопочтимая леди со всей присущей ей элегантностью отошла в мир иной, она оставила землю своему горячо любимому внуку Хорсу, мужу Китти.

Далеко в глуши, среди залитых водой рисовых полей и дремучего хвойного леса, окруженный развалинами хозяйственных построек, обитателями которых в настоящее время были лишь змеи, стоял на редкость уродливый старый особняк, покрашенный в шоколадный цвет, с просевшими крылечками у каждой стены и гниющими колоннами, с енотами на чердаке и опоссумами в стенах. «Тем не менее, – подумала Патриция, – это один из тех величественных домов, пусть и находится он в полном упадке, которыми владели самые уважаемые семьи Чарлстона».

Сейчас она стояла перед массивной двойной дверью на расползающемся, поросшем травой переднем крыльце и давила на кнопку звонка. Ничего не происходило. Она надавила еще раз.

– Патриция!

Патриция огляделась, затем посмотрела вверх. Китти выглядывала из окна второго этажа и махала рукой.

– Иди за угол, к боковому крыльцу, – крикнула она. – Нам, похоже, никогда не отыскать ключ от этой чертовой двери.

Она встретила Патрицию у входа на кухню.

– Заходи. И не обращай внимания на кота.

Патриция не увидела нигде никакого кота, но она увидела то, что поразило ее до глубины души: кухня Китти выглядела катастрофически. Повсюду, на всех горизонтальных поверхностях, были разложены и разбросаны коробки из-под пиццы, книги, остатки фастфуда и купальные принадлежности. Со стульев свисали обложки журнала «Жизнь на Юге», а на столе красовались части разобранного мотора. По сравнению с этой кухня Патриции выглядела картинкой из модного журнала.

– Вот так выглядит жизнь с пятью детьми, – бросила ей через плечо хозяйка дома. – Будь умницей, Патриция, остановись на двух.

Нижний холл напоминал об «Унесенных ветром», разве что устремившаяся вверх лестница и дубовый паркет прятались под оползнем из скрипичных футляров, скрученных в клубки спортивных носков, беличьих чучел, летающих тарелок фрисби с эффектом свечения в темноте, корешков от парковочных талонов, разборных пюпитров, футбольных мячей, клюшек для лякросса, подставки для зонтиков, полной бейсбольных бит, и мертвого пятифутового каучукового дерева, засунутого в кашпо из отрезанной слоновьей ступни.

Китти уверенно прокладывала себе путь через весь этот бардак. Наконец она привела Патрицию в комнату, где на краю дивана, заваленного, наверное, пятью сотнями разнообразных подушек, уже ютились Слик Пейли и Мэриэллен Как-Там-Ее-Фамилия. Напротив них с безукоризненно прямой спиной на стульчике для пианино восседала Грейс Кавана. Самого пианино Патриция нигде не увидела.

– Отлично, – сказала Китти, разливая по кружкам вино из кувшина. – Давайте потолкуем о кровавом убийстве топорами.

– А не надо ли нам сначала придумать название? – подала голос Слик. – И составить список книг на год?

– Это не клуб любителей книг, – заявила Грейс.

– Что ты имеешь в виду, говоря «это не клуб любителей книг»? – не поняла Мэриэллен.

– Мы просто собираемся вместе, чтобы поговорить о романе в мягкой обложке, который нам всем довелось прочитать. И это вовсе не настоящая книга.

– Чем бы это ни было, Грейс, – сказала Китти, вручая всем по кружке с вином, – в этом доме живут пятеро детей, и еще восемь лет до того, как старший из них покинет эти стены. Если сегодня вечером у меня не состоится нормальный взрослый разговор, я свихнусь.

– Да, да, да, – подала голос Мэриэллен. – Три девицы: семь, пять и четыре.

– Четыре – такой милый возраст, – просюсюкала Слик.

– Да? – прищурилась Мэриэллен.

– Так мы – клуб или не клуб? – спросила Патриция. Ей нравилось знать наверняка.

– Да какая разница, клуб мы или не клуб? Лично мне наплевать, – сказала хозяйка. – Единственное, что мне хочется знать, так это за каким чертом Бетти Гор пришла к своей лучшей подруге Кэнди Монтгомери с топором и сама оказалась порубленной на куски.

Патриция посмотрела на других дам, желая узнать, что они думают по этому поводу. Мэриэллен в выцветших голубых джинсах, с перетянутыми резинкой волосами и хриплым голосом янки; крохотная Слик, которую остренькие зубки и глазки-бусинки делали похожей на энергичную мышку; Китти со взлохмаченными, как у медведицы, только пробудившейся после зимней спячки, волосами, в джинсовой блузе с разбросанными по переду нотами из золотистых блесток, прихлебывающая вино из кружки; и, наконец, Грейс с пышным бантом у горла, прямо и неподвижно сидящая на своей табуретке с аккуратно сложенными на коленях руками и медленно, словно сова, моргающая глазами из-за стекол очков в крупной оправе.

Все эти женщины так сильно отличаются от Патриции. Это совсем не ее мир.