Румбик: первые шаги. Дилогия (СИ)

Пока Хозяйка и остальные “шелесты” ломали голову загадочной пропажей юноши, в доме семейства Коллода шло полным ходом совещание. В состав “малого круга заговорщиков” входили лишь Коллода-старший, его лакей Лаэрт и Маффи Оззи-также чуть поодаль расположились на лавках Альфонси и Анна Коллода. Их пока не допускали к планированию, однако позволили выслушать окончательный вариант действий.

Оззи, получивший от отца Анны чёткое описание обидчика семьи Коллода, более внимательно, чем городская стража, отнёсся к опросам людей, да и некоторые фонды выделенные секретарём в отставке-помогли наводить справки об интересующем человеке. Однако среди известных воров, бандитов, убийц и корсаров-приехавших в Таврос или в нём проживающих постоянно, о таком не слыхивали, а представить что всё это им устроил начинающий пацанёнок из “шелестов”-не могли уже сами заговорщики сидящие в особняке Коллоды.

Маффи Оззи предположил, что есть либо глубоко засекреченная банда, либо действующая из соседних населённых пунктов, для которой Таврос не родная территория и так как пока нет даже зацепки на загадочную группировку и их главаря “Змееброса”, то Оззи хотел бы пройтись по ближайшим деревням и узнать: ”Не покупал ли кто у крестьян змей, а особенно-в больших количествах?”

Договорившись о дальнейших планах, отец Анны протянул Маффи Оззи кошель с полусотней серебрянных монет и тем самым показал свое расположение к дальнейшим действиям сицилийца.

Было условлено: завтра сицилийцы дядька с племянником выезжают из города на поиск информации-лакей будет между ними связным, и если Маффи Оззи получит возможность ликвидировать обидчика семьи Коллода, то исполнит всё сам и сразу как представится возможность. Если нет-будет вести цель пока племяш его метнется за помощью к землякам из Палермо, бывшими сейчас в Тавросе.

Глубоко за полночь они распрощались-всем грезилась скорая удача: сицилийцам в деньгах, бывшему секретарю гегемона-в мщении, Анне-в скором замужестве...

На утро следующего дня, возле ближайших к городским воротам конюшен, Плётка и Земеля проходящие мимо-увидели как высокий и сухощавый юноша в богатой, но скорее выделкой чем украшениями одежде, пытался залезть с помощью слуги на лошадь. Когда же ему это с пятой попытки всё же удалось-он расхохотался и решив показать свою удаль, стеганул коня нагайкой...Тот немедля встал на дыбы и сбросил всадника. Снова служки при конюшне втаскивали незадачливого юношу на средство его передвижения и падения.

Рядом с двумя зеваками "шелестами" медленно остановился тяжеленный экипаж с коронкой над гербом. Плётка и Земеля с удивлением его рассматривали: в Тавросе особо небыло принято украшать свои кареты гербами, исключение составляли лишь “конские поезда” стражи или городского совета, в остальных случаях горожане предпочитали “разноцветье” внутри и пару тройку темноватых цветов снаружи своих карет. Некоторые щёголи красили экипажи в золотой и серебряный цвета, однако грязь и пыль Тавроса быстро показывала ошибочность данных затей.

Вылезший из кареты мужчина был высок и грузен: седые волосы ниспадали на плечи, а в руках у него была массивная трость с золотым набалдашником. Одев на голову небольшую корону, насаженную сверху красно жёлтой шляпы-он важно зашагал к наконец усаженному вторично на лошадь молодому человеку: ”Сын мой, Гуго! К чему эти глупые выходки? Зачем тебе “бродячее рыцарство?!”-Тебе ...отпрыску рода Блажь!”

Друзья "шелесты" переглянулись и тихо засмеялись-семейство Блажь было хорошо известно в Тавросе: некогда наёмный франкский рыцарь прибыл в составе делегации от Царьграда в Таврос и решив что лучше остаться здесь, чем возвратиться в столицу ромеев-он быстро влился в вооружённые отряды города, а пара схваток против бродячих татарских орд разбойников и алебардщиков наёмников италийских купцов-принесли ему славу, вместе с рукой дочери тогдашнего главы совета города и солидное состояние в приданное за немолодой невестой-которое за век, что прошёл с тех пор, лишь увеличивалось! Не в последнюю очередь и по тому странному обстоятельству, что в семье Блажь всегда рождался лишь один мальчик и соответственно, не надо было особо делить наследство.

Став за эти сто лет ”князьями в Тавросе”, данная сложная юридическая формулировка придуманная нанятыми болонскими, лучшими в мире, адвокатами и признанная городским советом Тавроса-они сейчас владели парой особняков в городе, плюс пятью галерами в порту и занимались меновой торговлей с ногайцами, иногда проходящими мимо окраин республики Тавроса.

Cтарший из Блажей-Ренье, отличался нравом покладистым: ему приятнее было пить вина и рассказывать о знатности и богатстве рода, чем утруждать себя какими-либо занятиями, младший же-Гуго, недавно закончив очередное учебное заведение и прослыл в городе ”чудаком”, так как взахлёб твердил о рыцарях из романов и желании-самому присоединиться к “бродягам с добром в сердце и мщением-на клинках”.

Тавросцы считали что ”Чем бы дитя князя не тешилось...лишь бы нас собаками не травило и пьяным, на лошадях, в улочках не давил!”