Румбо

Вовремя: Марина обмякла, стукнувшись головой о жирный линолеум.

— Сейчас будем оживлять удушенную… — он рывком развел её ноги и резво вдвинулся.

— А!.. Тише, больно… — морщилась Марина, пытаясь удержать его напор, но где там… Вскоре она громко задышала ртом, ловя ритм и активно подмахивая.

Митя открыл дверцу в воротах гаража и зашел внутрь. Неоновые лампы мигнули, засветили ровно и холодно. Он достал из шкафчика коробку с инструментами. Посмотрел на часы. Скоро Костян подойти должен, а одному — чего корячиться? Хотя, всё можно сделать самостоятельно. Вначале укрепить в потолке анкер. Вон там — место давно присмотрел. Отверстие под анкерный крюк высверлено еще в прошлые выходные. Конечно, неудобно самому подвешивать тяжелый мешок: придется удерживать его, прижимая одной рукой к туловищу, а другой нашаривать в это время крюк кольцом цепи.

Пока он так размышлял, вошел Костя.

— Привет. Еще не подвесил?

— Да я только вошел… — Митя устанавливал стремянку.

— Посветить тебе?

— Да нет, всё ж видно.

Костя (после недлинной паузы):

— А чего это у тебя тут? Резина зимняя?

— Да… это у меня от 8-ки осталась. Тебе нужна, что ли?

— Да нет… Это я так.

— Ты эт самое… мешок…

— Щас… хэпъ… Сколько в нем?

— 80.

— 80? Балка выдержит?

— Куда денется: вон я какой крюк захерачил…

Отошли, любуясь содеянным.

— Ништяк! — Костя, ткнул мешок прямым левой, — Жестковат только, по-моему… Руки бинтовать придется.

— Никаких бинтов! Самое то, что доктор прописал! — увесисто хлопнул по мешку Митя, — А как же ты хотел для уличной драки кулаки набивать? Вот это — самый реальный способ. Лучше всяких отжиманий.

— Не скажи… — поморщился Костя, — По такому твердому в полную силу не получится: руки враз разобьешь. Значит, удар толком не поставишь. А будешь работать по полной — покалечишься.

— Не свисти. Если аккуратно работать — не покалечишься. А если горячку пороть — ты и на мягком мешке себе кисти убьешь.

— Я видел фильм: там мужик в морге санитаром работал, и он тренировался на трупах: подвешивал их вместо мешка.

— А, это как Рокки тренировался на мясокомбинате, на подвешенных тушах.

— Ну, значит, кто-то действительно так тренируется, раз это в фильмах показывают! — Костя потыкался в мешок головой.

— Ты, то есть, хочешь сказать, что всё, что в фильмах показывают, то правда? — гоготнул Митя, пнув по мешку коленом и добавив локтем.

— Ну, не всё, конечно… Но жизнь, как оказывается, всякой выдумки чудней. Бывает, такое происходит, что ни в одном фильме не показывали.

— Это ты про Лёху намекаешь, что ли? — нахмурился Митя, перетаскивая к стене двухпудовку, — Кстати! Очень рекомендую! — он кивнул на гирю, — Для ударника — незаменимая вещь на определенном этапе. Только тебе с твоим весом я бы 24-ку для начала посоветовал. А то спину сорвешь.

— А руки не забивает?

— Это если ей как гантелей работать. А гиря тем и хороша, что тут всем телом надо. Она взрыв тренирует, что в хорошем ударе едва ли не самое важное… А про Алексея я тебе так скажу: он барсучку всегда любил… Милки одной ему было мало: частенько на блядки бегал…

— Да, в курсах я…

— Ага. И он сестре моей предлагал.

— А она чего?

— Не в моем, сказала, вкусе. Люблю, говорит, высоких и чернявых. А ты низкий, жирный, и ресницы белые. Как у порося.

— Лёха обиделся?

— Хэзэ.

— А, кстати, Мить… Меня ж тут самого едва не заразили. Сел к какому-то пидору в тачку и оцарапался. Но потом быстро сообразил, что к чему, и прижег рану. Вот, гляди.

Митя посмотрел.

— И мне, Мить, вот что пришло в голову: пусть каждый бы из ребят себе голую руку зажигалкой жёг, а Наташке дать секундомер — и кто дольше всех продержится. Испытание такое.

— Ну, а ты-то, сколько вытерпел?

— 9 сек.

— 9 секунд руку огнем жег?

— Ага.

— Свежо предание…

— Ну, я вообще-то выпил немного перед этим. Может, обезболило…

— Немного, это сколько?

— Грамм 150 водяры.

— Нет, тут надо, чтоб на трезвяк. Давай сейчас при мне: продержишься 9 секунд?

— Э, слушай, у меня и так вон, всё в ожогах! А куда еще? Люди увидят — плохое подумают. Я тебе сказал: 9 секунд… я тебе, врать буду?

— Ладно… Заживут твои ожоги — и продемонстрируешь свой рекорд. А завтра в клубе я эту штуку ребятам предложу. Может, кто и дольше тебя продержится. Хотя, сдается мне, лучше всех продержалась бы моя сестрица, после того, как она гером ужалится.

— Ты ж говорил, она слезла?

— Слезла… да обратно залезла… От неё, кстати, Лёха вполне мог цепануть чего-нибудь. Гепак у неё был, я в шестом еще был тогда…

— Так может, она всё-таки дала Лёхе? — почесал щеку Костя.

— И мне не сказала? Вряд ли. Скорее уж он её машиной двинулся. А насчет барсучки, это вряд ли: она про своих ухажёров мне всё всегда рассказывает.

— Зачем?

— Ну… знаешь… хулиганит. Она мне начала рассказывать тогда еще, когда я огурцом совсем был. Я от этих рассказов возбуждался и дрочил. А она забавлялась. И шантажировала меня, что отцу настучит, что я лысого гоняю, — Сознался Митя, поглаживая свою неровную, стриженую почти под ноль голову.

— Послал бы её…