Румянцев-Задунайский

Послание императрицы оказалось таким же доброжелательным, как письмо Орлова. Государыня просила его остаться в армии, уверяя в своем дружеском к нему расположении.

«Вы судите по старинным поведениям, — писала она ему, — когда персоналитет всегда превосходил качества и заслуги всякого человека, и думаете, что бывший вам фавор ныне вам в порок служить будет, неприятели же ваши тем подкреплять себя имеют. Но позвольте сказать: вы мало меня знаете. Приезжайте сюда, если здоровье ваше дозволит. Вы будете приняты с той же отменностью, которую ваши отечеству заслуги и чин ваш требуют…»

— Что прикажете передать в ответ? — поднялся курьер, увидев, что Румянцев кончил читать.

— Передайте, что я постараюсь выехать в Петербург, как только почувствую себя лучше. Впрочем, — помедлил Румянцев, — я напишу об оном в письме государыне.

Он поднялся с оттоманки, сел за стол и стал писать ответ.

Курьер уехал из Гданьска на следующий день, а через месяц приехал снова, доставив Румянцеву, уже оправившемуся от болезни, рескрипт следующего содержания:

«Из письма вашего от 31 января усмотрела я, что вы надеетесь вскоре сюда возвратиться. Смотря то намерение ваше и чтобы не подумали вы, что, будучи отсюда в отдаленности, забыты, определила я сегодня иметь вам в команде вашей Эстляндскую дивизию и желаю притом иметь вскоре удовольствие видеть вас. Остаюсь навсегда доброжелательная

Екатерина»

За окном сияло яркое солнце. Стоял погожий мартовский день. Над деревьями возле гостиницы с шумом носились грачи, поправляя старые гнезда и устраивая новые. Весна! Она звала все живое к продолжению жизни.

Румянцев положил рескрипт императрицы в ларец, где хранились ценные бумаги, послал денщика к хозяину гостиницы сказать, что время его пребывания в Гданьске кончилось и что он намерен выехать в Петербург.

Часть третья

Глава I Тучи над Малороссией

1

Вот уже вторую неделю не показывалось солнце в осеннем небе южной Малороссии. Над пожухлой степью нескончаемо плыла лохматая сырость, плыла угрюмо-угрожающе, готовая в любой час обрушиться на землю ледяным дождем или снегопадом. Дул ветер. От непогодья попряталось все живое. В благодатные дни степь обычно кишела зайцами, лисами, а тут хоть бы мышь показалась. Пусто кругом…

В сопровождении отряда охраны Румянцев объезжал границу с Оттоманской империей и подвластным ей Крымским ханством. Три дня не слезал с седла, а успел проверить лишь часть кордонов. Велика граница. На западе она начиналась у Синюхи[23], пересекала мелководные речушки Ингул и Ингулец, после чего ровной линией тянулась к востоку до самого Машурина Шанца, что на Днепре, затем сворачивала вниз по течению реки до Конских Вод, потом снова шла на восток, не доходя Северного Донца, круто поворачивала к югу, выходила к Дону и заканчивалась у крепости Святого Дмитрия Ростовского, неподалеку от Азова, принадлежавшего туркам.

Румянцев ехал в глубокой задумчивости. Ветер трепал легкую епанчу, забрасывал нижние края ее на голову, но он не замечал этого. Он думал о состоянии пограничной охраны. Сегодняшний выезд еще раз убедил его, что созданные здесь укрепления не стоят и ломаного гроша. В большинстве случаев они представляли собой простейшие сооружения полевого типа, охраняемые мелкими подразделениями гарнизонной службы и казачьих войск. Татары без особого труда прорывали линию укреплений, безнаказанно проникали в глубь Малороссии и с обозами награбленного добра возвращались обратно.

«Нет, кордонами границу не защитишь, — подумал Румянцев, — тут надобно другое».

Это «другое» представлялось ему еще не очень-то ясно, но он чувствовал, что уже нащупал правильное направление. Кордонная система изжила себя. Для обороны рубежей напрашивалось иное. Поскольку мелкие укрепления не в состоянии были противостоять противнику, их содержание теряло всякий смысл. Разумнее было их разрушить, а команды свести в боеспособные подвижные отряды, кои держать сосредоточенно в глубине охраняемого района, на наиболее важных направлениях и коммуникациях. Что касается кордонов, прикрывающих города, речные переправы, то их следует усилить. Было бы не худо также соорудить укрепления в приграничных селениях, а самих жителей селений вооружить ружьями…