Румлонская башня

Жрец промолчал, а Парафей потёр свои крупные ладони и произнёс:

– Не думай отделаться такой мелочью, Оркинолус. Это не наказание. Но мы накажем тебя так, как должно наказать за твоё преступление. Однако если бы мы и не могли воздать тебе по заслугам – всё одно! Наказание настигнет каждого, хотя человек может и не понимать за что судьба наказывает его.

– Вы сами преступники! Вы не чтите закон, а значит и богов, – прошипел жрец.

– Если ты хочешь, чтобы тебе вставили кляп, то ты на правильном пути! Прекрати дерзить или я заткну тебе рот, – пригрозил Солон, и подсудимый умолк.

– Святотатцы, рассуждающие о святости, вызывают у меня столько же доверия сколько шлюхи, призывающие к воздержанию. Не наполняй свою нечистую речь именами богов, ибо ты отрёкся от них, когда осквернил храм своею похотью, лучше склонись пред ними и моли о справедливом наказании и искуплении, – сказал Афанисий.

– Будь честен хотя бы теперь, и имей смелость принять на себя достойную твоего проступка кару. Ты должен быть как яблоко, которое разрежут на части, чтобы стало ясно червивое оно или нет и можно ли, очистив повреждённую часть, употребить по назначению остальное, – внёс свою лепту Парафей, который, в своё время, учился в Стокгроде и умел довольно неплохо произносить важные речи.

Жрец продолжал хранить молчание и лишь злобно смотрел на Солона, слегка покачивая головой и кусая губы.

– Если вы намерены расправиться со мной не соблюдая закон и не передавая меня Кругу жрецов, если намерены оставить весь Солонук без жреца, и, может быть, наложить свои лапы на имущество храма, то так и скажите. Зачем вы изображаете из себя строгих и праведных судей, если не годитесь для своих ролей, и мне об этом очень хорошо известно! Да-да, я знаю кое-что и о ваших прегрешениях, о честнейшие вожди этого позорного шествия глупости, этого судилища, этого спектакля, в результате которого меня накажут не по воле богов и закону великого князя, но несправедливо и незаконно, – проговорил жрец, нарушив наконец молчание.

Судьи переглянулись. Солон потёр лоб ладонью, Афанисий последовал примеру старосты, а Парафей постучал пальцами по своему табурету и озадачено промычал что-то себе под нос. Но замешательство глав Солонука длилось недолго.

– Хватит уже взывать к справедливости, Оркинолус, – процедил сквозь зубы староста. – Ещё немного и ты объявишь себя несчастной жертвой жестоких гонителей трёх богов! Вот только мы не Цех Чистого Разума, а ты не праведник, а осквернитель. Ты помнишь своё преступление, бывший жрец? Помнишь, как совал свой член в мёртвые тела, вместо того, чтобы помочь душам, когда-то эти тела населявшим, отправиться в другой мир? Или мы не взяли тебя на месте твоего преступления? Или десятки жителей деревни не были свидетелями твоего греха?

– Он нас не слышит, – сказал Парафей. – Этот боров не слышит даже справедливых судей, которые хотят установить правду.

– Возможно, мы найдём способ улучшить его слух, – отозвался Солон. – Итак, сейчас нам предстоит выяснить самое главное. Советую отвечать и правдиво, бывший жрец. Сколько раз ты совокуплялся с трупами? Давно ли ты этим занимаешься? Отвечай!

– Мне давно следовало воспользоваться своим правом и взять хотя бы одну жену, а лучше трёх. В этом моя ошибка. Я признаю. Пагубная похоть привела меня к преступлению, которое нужно замаливать очень долго. Но это случилось всего один раз. Первый и, я уверен, последний раз, я делал это тогда, когда вы застигли меня. Я пал один раз, и я знаю, что смогу искупить это. Боги милостивы. Они могут простить и прощают. Да, это так. Последуйте же и вы их примеру, – сказал жрец.

– Не лги нам! – выкрикнул Солон.

– Я не лгу! – ответил жрец.

– Твоя беда в том, что я не верю тебе, подлый ты лицемер. Да и кто поверит такой твари, – проговорил староста. – А вы верите ему, судьи?

– Нет, – сказал Афанисий.

– Нет, – почти выкрикнул Парафей.

– Верите ли вы ему? – спросил староста у сидевших в зале жителей деревни.

«Нет! Не верим! Он виноват! Он лжёт!» – донеслось со всех сторон.

– Видишь, гадина, мы тебе не верим. Никто не верит! Придётся тебе испробовать на своей шкуре кое-что малоприятное! Есть законный способ развязать тебе язык! Имеется специальное средство, предназначенное таким упрямцам, как ты. Мы не живём в Стокгроде и палача у нас нет, но его обязанности выполнит сегодня мясник Ярка. Эй! Мясник! Иди сюда и делай то, о чём мы говорили, – сказал Солон.

– Вы не можете пытать слугу трёх богов, – вскричал жрец. – Вы с ума сошли! Это не дозволяется без разрешения байора той земли, где проводят дознание или князя, или самого великого правителя. Вы не можете…

– Можем и это случится, если ты не прекратишь отпираться, – прервал староста, поглядывая то на Оркинолуса, то на Ярку.

Мясник в это время разогревал в металлической миске, поставленной в горящий камин, несколько брусков олова. Когда метал разогрелся настолько, что стал подобен блестящей серебряной лужице Ярка достал щипцами миску из огня и направился с ней к жрецу, которого уже держали молодые сильные юноши.