Румо, или Чудеса в темноте

— А второе правило гласит: «Нет второго правила!»

— Нет второго правила! — ревела публика. Фрифтар ухмыльнулся.

— Нетрудно запомнить.

— Нет ровтого випрала! — хохотал Гаунаб.

Фрифтар поднял обе руки и громко крикнул:

— Покажите пример!

— Да, кажипоте товчёр меприр, — нетерпеливо рявкнул Гаунаб. — И найначите, коненац! Ты бравыл ходяподщего ристака?

— Да, — кивнул Фрифтар. — Самого старого.

ОРНТ ЛА ОКРО

Открылись северные ворота, пропустив старого вольпертингера. Это был столяр Орнт ла Окро. Нерешительными шагами он вышел на середину арены. Похоже, он едва очнулся от дурмана и не понимал, где находится. В лапе он держал меч.

Открылись южные ворота. Немного погодя на арену приковылял на трех лапах пес. Беспородный бурый щенок с черными пятнами. Будь у него рожки, он сошел бы за молодого вольпертингера. Зрители расхохотались.

— Вот твой противник! — объявил Фрифтар Орнту. — Убей его!

— Да, ейуб еов! — вторил ему Гаунаб.

Орнт недоуменно посмотрел наверх, не двигаясь с места. Он и не думал нападать на щенка. С какой стати ему убивать песика? Он вообще никого не собирается убивать. Куда он попал? Орнт помнил только как, переживая за Румо, напился в стельку и завалился спать. Теперь столяр страдал тяжелейшим похмельем, а мир вокруг будто сошел с ума. Подняв меч повыше, он стал разглядывать публику в надежде разгадать эту загадку.

Гаунаб подскочил на коротеньких ножках.

— Ты не лаежешь еов бивауть? — отчего-то радостно крикнул он.

Орнт недоуменно взглянул на королевскую ложу. Чего этот уродливый карлик хочет от него? Язык этот ему незнаком, и Орнт ответил так, чтобы поняли все: бросил меч в песок и сплюнул. Трехлапый пес, виляя хвостом, приковылял поближе и стал обнюхивать меч.

— Ты не желаешь его убивать? — старательно перевел Фрифтар, взявшись за подбородок, будто вдумчивый посетитель музея перед картиной. Это был условный сигнал. Медные болваны зашевелились, стадион огласился лязгом металла, а зрители умолкли. Кое-кто даже привстал, чтобы лучше видеть. Десятки медных болванов натянули тетиву арбалетов, направив стрелы на Орнта ла Окро.

— Орнт! — раздался крик с трибуны вольпертингеров. — Возьми меч! Подними его!

Орнт поглядел наверх. Кто-то звал его по имени. Знакомый голос, кажется, Снежный Урс.

— Первое правило: «Драться!» Второе правило: «Нет второго правила!» — торжествовал Фрифтар.

Орнт развернулся и пошел в сторону ворот, через которые вышел на арену. Довольно с него этого балагана!

Фрифтар подал другой, едва заметный, сигнал: слегка оттопырил мизинец.

— Орнт! — Голос Урса разнесся по стадиону. — Подними чертов меч!

В рядах медных болванов раздались щелчки, затем послышалось жужжание, будто в театр залетела стая жуков. Когда звук стих, оказалось, что в Орнта вонзились десятки стрел разной длины. Его старое безжизненное тело рухнуло в песок, ломая торчащие стрелы. По трибуне вольпертингеров прокатился стон.

Щенок с любопытством обнюхивал Орнта. В воздухе снова что-то зажужжало, и одна-единственная длинная медная стрела, пронзив щенку горло, пригвоздила его к арене.

— Убийство началось! — торжественно объявил Фрифтар, подавая королю кубок.

— Да, — прошептал Гаунаб. — Онецнак-то! Бийсутво чаналось!

ХОЛОДНЫЕ ПЕЩЕРЫ

Румо решил идти через Холодные пещеры. По совету Шторра он целый день шел прямо, пока не очутился у отвесной стены. Румо увидел с десяток широких тоннелей. Одни вели вертикально вверх, другие вниз. Немного поразмыслив, вольпертингер выбрал относительно пологий спуск.

Чем ниже он спускался, тем становилось холоднее и ветренее. Румо не знал, что такое настоящий мороз. Но он непоколебимо следовал своему девизу «пути назад нет» и шел дальше.

Тоннель, как и почти весь подземный мир, озарялся голубым сиянием. Стены поросли пушистым белым инеем, сверху свисали тонкие сосульки. Удивительные насекомые, похожие на безглазых ледяных кузнечиков, негромко стрекотали. Холодный ветер с воем проносился по пещере.

— Лучше бы мы пошли длинной дорогой, — ворчал Львиный Зев.

Гринцольд упорно молчал: он явно обиделся на то, что Румо не выполнил его просьбы зарубить Шторра-жнеца.

— Теперь уже поздно, — сказал Румо.

— Никогда не поздно, при известной гибкости натуры, — возразил Львиный Зев. — К тому же есть кое-какая разница между решимостью и упрямством.

— Пути назад нет, — твердо заявил Румо.

Через полдня пути тоннель кончился, и Румо очутился в гигантской пещере. Под ногами лежал ровный слой голубоватого льда. Причудливые ледяные фигуры намерзали на стенах тысячелетиями, но казалось, будто целый водопад застыл в мгновение ока. В сводах зияло множество огромных дыр, откуда в пещеру с воем врывался холодный ветер. Здесь не было ни светящегося тумана, на голубого дождя — только снег и ветер.

— Ну и холодина, — вставил реплику Львиный Зев.

Румо осторожно ступил на лед. По пещере, откалывая мелкие льдинки, бегало несколько десятков пушистых зверьков с крючковатыми клювами.

Ледяное озеро