Румо, или Чудеса в темноте

Однако Тиктак был в дурном настроении, и угодить ему оказалось непросто. Он не желает, чтобы хозяин что-то ему навязывал, лучше он сам, не торопясь, пороется в мастерской. Тиктак заглянул в каждый уголок. Наконец оружейник отвел его в большую темную комнату — кладбище металла, как он сам говорил. Тиктак велел зажечь факел, и, когда его свет озарил груду металлолома, кое-что в самом дальнем углу привлекло его внимание. Похоже на саркофаг. Тиктака очень привлекали гробы, саркофаги же он считал истинными шедеврами мастеров гробовых дел. Он решил подойти ближе, хозяин последовал за ним с факелом. Возбуждение Тиктака росло с каждым шагом. Нет, это не саркофаг. Кажется, Тиктак знает, что это: он часто слышал про эту вещь, но ни разу не видел. Подумать только: кто-то оставил гнить такую ценность! Это все равно что найти в куче мусора огромный брильянт. Тиктак обнаружил настоящую медную деву.

Медная дева — это машина для пыток и казни — два в одном. Та, что стояла перед Тиктаком, своими пустыми глазницами и оскаленной пастью напоминала примитивные доспехи или привидение, обреченное на вечные муки. Корпус состоял из толстого серого свинца, а все украшения и болты были медные. Передняя часть медной девы распахивалась, как двустворчатая дверь. Корпус легко мог вместить даже крупную жертву. С внутренней стороны дверей торчали десятки тонких, длинных медных — к особой радости Тиктака — шипов. В медную деву помещали приговоренного к казни, захлопывали дверцы, и шипы пронзали тело с головы до ног. Хозяин мастерской со знанием дела пояснил Тиктаку, что главное назначение этой машины — искусно изрешетить тело жертвы. Если же закрывать двери медной девы медленно, казнь превратится в пытку. Жертвам, попрощавшимся с жизнью в чреве медной девы, по словам оружейника, несть числа. Петли страшно скрипят, а на шипах засохла кровь. Жалкое зрелище. Он давно собирался отправить в переплавку это старье.

За такое неслыханное неуважение генерал Тиктак прикончил хозяина мастерской, не сходя с места: приставил палец к затылку и выпустил медное лезвие, проткнув бедняге мозг. Труп упал к изножью медной девы — по мнению генерала Тиктака, там ему и место. Да как он посмел так дурно с ней обойтись? Назвать ее старой и жалкой! Тиктак с нежностью посмотрел на деву. У них так много общего: оба они — машины изощренной и мучительной смерти. Оба большей частью сделаны из меди. Они будут расти вместе. И вместе убивать.

И генерал Тиктак заревел так, что стены задрожали. Впервые в жизни он влюбился.

БОЛЬШЕ СМЕРТИ!

Генерал Тиктак велел слугам доставить медную деву в пыточную камеру у себя в башне и вынести оттуда вон все остальные орудия пыток. Дыбу — вон! Гаротту — вон! Стул с шипами — вон! Одно их присутствие оскорбляет деву. Отныне Тиктаку не придется прибегать к столь примитивным приспособлениям. Затем он принялся самолично чистить и приводить в порядок деву. Сперва отмыл шипы от крови. Чья она? Сильно ли страдали жертвы? Долго ли? Много ли их было? И кто их пытал? Поборов вспыхнувшую ревность, Тиктак стал полировать медные детали пастой. Как же они засверкали! Смазал петли и натер остальные детали. Затянул потуже все болты и, наконец, оглядел свою работу. Медная дева стала как новая.

Тиктак задумался. Чего-то не хватало. Но чего? Подвижности? Жизни? Нет. Он отнюдь не собирался вмонтировать в медную деву механизм, подобный тому, что тикал внутри него самого, она нравилась ему именно такой: молчаливой и неподвижной. И все же чего-то недоставало. Тиктак ходил кругами, разглядывал деву со всех сторон, распахивал и захлопывал дверцы, и наконец до него дошло: не нужно больше жизни. Нужно больше смерти!

НЕВОЗМОЖНОЕ ЖЕЛАНИЕ

Созвав лучших алхимиков, врачей и инженеров Бела, генерал Тиктак изложил им свой план. Медная дева должна стать самой шикарной, изысканной и прекрасной машиной смерти из когда-либо существовавших. Ей не нужно уметь ходить, как медные болваны, — пусть всегда стоит здесь, в башне генерала Тиктака. Само слово «машина» не подходит деве: слишком оно технически-грубое. Ведь, по замыслу Тиктака, деве предстояло исполнять весьма тонкую работу. Она станет произведением искусства, подлинным виртуозом смерти. Тиктак пожелал подвести к машине систему трубопроводов, чтобы управлять ею поворотом вентилей, оснастить тончайшими иглами, чтобы впрыскивать жертвам эликсиры, яды, зелья и снадобья.

Ученые и мастера все как один почесывали в затылках и беспомощно переглядывались. Но вдаваться в расспросы никто не отваживался. Генерал Тиктак проявил удивительное великодушие, изложив свой замысел подробнее.

— Прежде всего, [тик] я желаю, — начал он, — заменить шипы медной девы на тонкие [так] полые иглы, подсоединив их к хитроумной [тик] системе медных трубок и сосудов, установленных [так] рядом с медной девой. А в этих [тик] трубках и сосудах пусть циркулируют всевозможные [так] алхимические жидкости.

Алхимики очень хотели бы знать, какие именно жидкости имеет в виду генерал, но смолчали.