Румо, или Чудеса в темноте

Тиктак осматривал не всех пленников, а лишь запертых в одиночных камерах Театра красивой смерти. Старых и слабых держали в большой общей тюрьме, где те относительно свободно передвигались.

Генерал Тиктак осматривал одну камеру за другой, и то, что он там увидел, поразило и обрадовало его сверх всякой меры. Первые же трое пленников, еще не очнувшихся от усыпляющего газа, показались генералу куда более подходящими для медной девы, чем все жители Бела вместе взятые. Что за благородные создания! Похожи на собак разных пород, но, очевидно, ходят на двух лапах, а на головах растут рожки. Все как один мускулистые и натренированные. Тиктак приказал открыть остальные камеры, и его восторгу не было предела. Вот прирожденные воины, а не какие-то солдафоны, готовые родную мать продать за кусок хлеба. Вот настоящие бойцы, разумные существа с задатками хищных зверей. Подумать только, как рьяно станут они бороться со смертью в корпусе медной девы! Генерал Тиктак едва не сошел с ума от радости.

Душа медной девы

Какое неслыханное расточительство — истреблять этих благородных созданий ради грубых развлечений в Театре красивой смерти! Нужно скорее спасать самые ценные экземпляры, пока они не полегли на песке арены. Достаточно объявить, что пленники представляют слишком большую опасность для короля, и можно делать с ними, что угодно. Но кого выбрать? Все они великолепны. Генерал в нерешительности ходил от камеры к камере. Экспедиция в наземный мир откладывается. Тем временем сторож отпер следующую камеру, и Тиктак заглянул внутрь.

В память генерала глубоко врезалось всего несколько самых ярких эпизодов его жизни: поле битвы в Нурнийском лесу — первое, что предстало его взору при рождении, вал камней, что обрушился на медных болванов с Драконгора, вид на Бел издали и, конечно, медная дева. То, что увидел генерал Тиктак в этой камере, поразило его настолько, что, будь он один, непременно упал бы на колени.

Там, на каменном полу, неестественно подвернув лапы, одурманенная и прикованная цепями, лежала Рала. Генерал не мог отвести взгляд.

Вот это счастье, вот это удача! По медному корпусу Тиктака прокатилась дрожь, алхимические батареи затрещали, он лишился дара речи и только тикал. Изо всех сил он сдерживался, чтобы на радостях не оторвать сторожу голову.

Идеальные пропорции — медную деву будто отливали специально для этого создания. Невероятная красота! Генерал Тиктак обладал особым чутьем, когда дело касалось отваги и страха. В этой девушке пылала неугасимая жажда жизни, а смерти она боялась не больше, чем мертвец. Сомнений нет: перед ним — душа медной девы. Наконец-то исполнится давняя мечта генерала: сыграть симфонию смерти.

ЧЕРВИ-КУСАЛЬЩИКИ И НАВОДНЕНИЕ ПАУКОВ

Проснувшись, Румо почувствовал себя свежим и отдохнувшим. Зверьки, укрывавшие его живым одеялом, теперь копошились неподалеку. Румо встал и заглянул в отверстия в скале.

— По какой дороге пойти? — спросил он.

— Трудно сказать, — ответил Львиный Зев.

— Какая первая попадется, по той и иди! — предложил Гринцольд.

Дорога оказалась не из легких. Румо ступал по острым камням, тоннель, разветвляясь, постепенно сужался, каменные глыбы, преграждавшие путь, становились все внушительнее. Румо приходилось то протискиваться в узкие расщелины, то ползти. Пушистые зверьки исчезли. Оставалось только надеяться, что дорога не упрется в отвесную скалу.

— Ступай осторожнее. Повсюду трещины с километр глубиной, — предостерег Львиный Зев.

— Ты-то откуда знаешь?

— Тебе ведь известно, я работал на рудниках. Уж в чем в чем, а в пещерах я кое-что смыслю, я же пещерный тролль! Форма камней говорит о тектонических сдвигах. Острые камни образуются после землетрясений. Легкий толчок — и мы окажемся заперты здесь навеки. Ха-ха-ха!

— По-твоему, это смешно? — спросил Румо.

— Мне не привыкать, — ответил Львиный Зев. — Слыхал когда-нибудь, как шутят горняки? Прежде во время работы мы рассказывали друг другу разные страшилки. Это помогает не бояться.

Какая-то слизь капнула Румо за шиворот. С потолка пещеры свисали огромные белые жуки без глаз, с длинными щупальцами.

— Спокойно. Они питаются мертвечиной, — сказал Львиный Зев. — Но могут сожрать глаза — тогда ты покойник. Глаза они любят. Может, оттого, что у самих их нет.

Румо с отвращением отмахнулся от щупалец одного из жуков, тянувшихся к нему.