Румо, или Чудеса в темноте

— Знай же, я владею даром телепатии. Ничего удивительного — для любого эйдеита это в порядке вещей. Теперь к делу: ты, может, думаешь, будто я не от мира сего. Нет, жизнь мне пока не надоела. И я уж точно не хочу, чтобы двое отъявленных негодяев зарезали меня в темном переулке из-за какого-то презренного металла. Я только хочу испытать систему, насладиться триумфом, да и эти мошенники пусть немного попотеют. Еще партию в «Румо»?

Смейк не был уверен: и впрямь ли он слышал голос профессора или попросту сошел с ума. За время своей речи эйдеит не удостоил его ни единым взглядом, а только перешучивался с игроками и бандитами, столпившимися вокруг стола. Смейк стал механически сдавать карты.

— Еще партию, — нарочито громко проговорил профессор. — Вообще-то я думал закругляться, но, так и быть, сыграем на посошок. На все, как всегда?

Близнецы ван Изверги скорчили постные мины, нащупывая в карманах флоринтские стеклянные кинжалы.

— Пан или пропал! — воскликнул профессор. Все затаили дыхание. — Значит, 7777777777 и 77 сотых делим на 7777777 и 777 тысячных, потом делим на 77, получаем… эээ… получаем… — нервно бормотал профессор себе под нос, медленно перекладывая карты с места на место. Пот, стекавший ручьями, покрыл все тело Смейка маслянистой пленкой. Его кожа блестела, как вощеное яблоко.

«Профессор! — в отчаянии мысленно прокричал Смейк. — Профессор! Надеюсь, вы не намерены опять выиграть? Это же самоубийство! Даже двойное убийство, если посчитать меня».

Нет ответа.

— Так-так, — бубнил эйдеит, — корень из 7777777777777 и 7 десятых делим на 77777777 и 777 тысячных и умножаем на 777 в… эээ… седьмой степени, получаем… итого… — больше ничего было не разобрать. Профессор раскрыл карты. Снова выиграл.

«Профессор?!» — если кто и мог читать мысли Смейка, он, несомненно, услышал бы вопль.

Соловеймар безучастно взглянул на него.

— Где тут меняют фишки? — спросил он. — Мне ведь дадут несколько мешков, чтобы унести деньги?

— Само собой, — отрезал один из братьев ван Извергов. — Обсудим все у нас в конторе. Предлагаю пропустить стаканчик за счет заведения.

У Смейка закружилась голова. Он уже видел, как лежит в переулке в луже собственной крови, издавая предсмертный хрип.

— Еще партию? — уже без всякой надежды крикнул Смейк.

Вот теперь-то Смейк окончательно определил свою дальнейшую судьбу. Промолчи он, может, братья ван Изверги отпустили бы его с волчьим билетом и парой сломанных рук, но теперь, когда братья уже почти увели Соловеймара к себе в контору, он снова привлек к профессору всеобщее внимание. Читай, подписал собственный смертный приговор.

— Еще партию в «Румо»? — переспросил профессор. — Пан или пропал?

Смейк кивнул.

— Почему бы и нет! — усмехнулся профессор.

Снова перемешав карты, Смейк стал сдавать, Соловеймар забормотал числа, а братья ван Изверги едва сдерживались, чтобы не прикончить профессора и крупье прямо у всех на глазах.

— 7777777 и 7 десятых делим на 7, и братья ван Изверги в уме… — рассмеявшись, он обернулся к владельцам игорного заведения: убедиться, оценили ли те его шутку.

Смейк еще раз робко попытался наладить телепатическую связь.

«Профессор? — мысленно произнес он. — Профессор Соловеймар?»

Нет ответа. Соловеймар сосредоточенно перебирал карты.

— 7777777 и 77 сотых умножаем на 7 в седьмой степени и отнимаем корень из 777, получаем… эээ…

«Профессор! — взревел про себя Смейк. — Слышите?»

Ничего. Ни звука. На физиономии Соловеймара не дрогнул ни один мускул. Значит, вся эта телепатия померещилась Смейку в панике.

— 777777 и 777777 миллионных делим на 77, частное делим на сумму 7777 и 777777, умножаем на 777 и делим на шесть… — пробубнил профессор.

Смейк насторожился. На шесть? Впервые в расчетах Соловеймара встретилось число, отличное от семи.

Дружелюбно улыбнувшись Смейку, профессор раскрыл карты. Зрители склонились над столом. Весь зал ахнул. Соловеймар проиграл.

— Слушаю вас, — в голове Смейка раздался голос профессора. — Вы меня звали?

Смейк не отвечал. Он был слишком занят: сгребал со стола фишки профессора и переглядывался с братьями ван Извергами. Взгляд его выражал облегчение: теперь братья могли выпустить из лап рукоятки кинжалов.

— Интересный эксперимент, — заговорил профессор обычным голосом, когда толпа разошлась. — Легко пришло, легко и ушло! Очевидно, кому-то еще предстоит вывести математическую формулу судьбы. Не стану хвалиться, у меня она пока тоже блуждает где-то в каморке незрелых патентов.

Смейк взглянул на Соловеймара:

— Вы уверены, что могли бы выигрывать до бесконечности? — спросил он.

Профессор встал, положил руку Смейку на плечо и сказал: