Румо, или Чудеса в темноте

— Но это только по желанию. Не всякому это нужно. И должен вас предупредить: хотя передача знаний займет совсем немного времени, пройдет безболезненно и без угрозы здоровью, последствия будут колоссальны. Рамки вашего сознания раздвинутся. Жизнь изменится. Не обещаю, что к лучшему. Знания могут быть опасны. Ученье — тьма! — Колибриль хихикнул.

— Я готов рискнуть, — возразил Смейк.

— Видите ли, я могу наделить вас знаниями в известных пределах. Передам вам только то, что знаю сам, ведь возможности моих мозгов небезграничны. К примеру, у Соловеймара их семь. У меня — всего четыре.

— И тем не менее. — Теперь Смейк понял, что отличает Колибриля от Соловеймара. У него не было наростов на голове, где у профессора располагались дополнительные мозги.

— Так вот. Видите ли, я могу размышлять сколько угодно, учиться хоть всю жизнь, но уровня Соловеймара мне не достичь. Слыхали о Гральзундском объединении кулачных бойцов?

— Разумеется. Тренировал нескольких.

— Тогда вам известно, что бойцы делятся на классы. Есть бойцы с двумя лапами, есть с тремя, с четырьмя и с пятью. Каких бы успехов ни достиг трехлапый боксер, ему никогда не играть в высшей лиге.

— Вы правы.

— Так вот, не хотел бы разочаровать вас теми знаниями, что могу предложить. Есть еще одно неудобство: вы получите лишь те знания, которыми мои четыре мозга заняты в настоящее время. Для вас они могут оказаться совершенно ненужным балластом и никогда в жизни не пригодиться.

— Повторяю, я готов рискнуть. Во что мне обойдется удовольствие?

Вскинув голову, эйдеит смерил Смейка взглядом, исполненным негодования.

— Простите, — пробормотал Смейк. — Я ведь принадлежу к тому разряду существ, что привыкли мыслить категориями взаимной выгоды.

Колибриль тут же смилостивился.

— Вижу, теперь уж вас не разубедить. Но, должен признаться, я даже рад буду немного вас заразить. Давненько я этого не делал. Едва ли я открою Америку, если сознаюсь, что мы, эйдеиты, во время передачи знаний словно пьянеем, можно сказать, впадаем в абсолютную эйфорию. Восхитительное чувство: удовольствие, о котором не приходится сожалеть.

— Приступим? — Смейку не терпелось.

— Одну минуту! Еще одно важное замечание. Обязан предупредить вашего спутника, что во время процедуры на него возлагается ответственность за нашу безопасность. Мы будем совершенно беспомощны. Войдем в своего рода транс, и, если даже нас заживо сожрут, ничего не заметим. В случае опасности…

— …нет лучшего телохранителя, чем Румо, — перебил Смейк.

— Он умеет драться?

— Еще как! — ухмыльнулся Смейк. — Когда закончим, я вам расскажу, как он умеет драться.

— Замечательно! С удовольствием послушаю. — Эйдеит захлопал в ладоши. — Итак, начнем! Какой уровень выберете? Начальный? Средний? Или по полной программе?

— Раз уж решили, то на всю катушку!

— Хорошо. Заражение начального уровня проводится без касания. Для среднего уровня нужен физический контакт. А если по полной, — вам придется вставить палец мне в ухо.

— Что?

— Любой палец. Вот в это отверстие. — Колибриль показал крохотную дырочку чуть ниже виска. — Это мое ухо. Придется потерпеть, иначе ничего не получится.

— Ясно. — Смейк помедлил. Взглянул на Румо. — Румо, гляди в оба!

Вольпертингер угрюмо кивнул.

— Здесь довольно опасно, — предупредил Колибриль. — Главное, не пытайтесь нас разъединить, что бы ни случилось. Если нам помешать, есть вероятность, что мы оба до конца своих дней так и не придем в себя.

— Вот как? — нерешительно проговорил Смейк.

— Вы что, передумали?

— Нет-нет, — возразил Смейк. — Румо, ты слышал, что сказал доктор. Гляди в оба!

Румо кивнул.

Смейк сделал глубокий вдох, словно перед прыжком в воду, и вставил палец в ухо эйдеиту. На ощупь — будто окунул в банку с вареньем.

— Приятного полета, — улыбнулся доктор Колибриль. — Не удивляйтесь, если встретите там профессора Соловеймара.

— Соловеймара? Что вы имеете в…

Яркая вспышка ослепила Смейка, затем стало совсем темно. «Я упал в обморок» — решил он, но вдруг опять увидел свет. Смейк оказался высоко-высоко в воздухе, а под ним простиралось нечто вроде гигантской карты города.

— Я лечу, — мелькнуло у него в голове. — Здорово! Это Атлантида?

— Нет, — ответил голос доктора Оцтафана Колибриля. Он раздавался сверху, снизу — отовсюду, словно глас невидимого бога. — Нет, вы не летите. Просто так ведет себя ваше сознание, попав в мозг эйдеита. И там внизу не Атлантида. Это Оцтафан. Мой город. Точнее, один из районов: Северный. Еще есть Южный, Западный и Восточный. По одному на каждый мой мозг. Спустимся туда!

Румо вздрогнул. Смейк завопил как резаный, громко и протяжно, будто падал в бездонный колодец. Но палец его все еще торчал из уха эйдеита, и Румо не стал мешать. Смейк и Колибриль не шевелились, червякул раскрыл рот, и язык его болтался туда-сюда, словно у колокола.

Необыкновенная ночь. Впрочем, не первая необыкновенная ночь в жизни Румо. Он подбросил дров в огонь.

СЕВЕРНЫЙ ОЦТАФАН

Свободное падение. Смейк уже не летел, он камнем падал на город; еще немного, и его расплющит о землю!

— Ааааааааа! — визжал Смейк.