Румо, или Чудеса в темноте

— Ну и что! — Смейк летел вперед.

— Прошу вас, не делайте этого! Давайте лучше осмотрим круги знаний.

Смейк приближался к стройке. Червякул не без удовольствия отметил, что Колибриль, очевидно, не может управлять им против его воли.

— Мне неловко, — взмолился доктор.

— Да ладно! — расхохотался Смейк. Все лучше овладевая техникой иллюзорного полета, он начинал зазнаваться. — У-ух! — воскликнул он, дважды кувыркнулся, камнем полетел вниз и исчез в черной стене причудливой постройки.

— Пожалуйста, не надо, — еще раз простонал Колибриль, но Смейк уже проник в диссертацию.

— У-ух! — воскликнул Смейк, и его задорный возглас разнесся по темному лесу.

— У-ух! — отозвался филин из чащи.

Смейк и Колибриль стояли как вкопанные. Угли в костре догорали, освещая поляну тусклым желтоватым светом.

— Пжлст, ненд, — пробормотал Колибриль.

Румо сидел, прислонясь к дереву, уронив подбородок на грудь. Из пасти свесилась тонкая ниточка слюны, вольпертингер похрапывал. Он спал и видел сон. Сон о любви.

ДИССЕРТАЦИЯ

Смейк погружался. Погружался во тьму, в черноту, будто в чернила. Всюду раздавались сотни и тысячи голосов — ни слова не разобрать. Впрочем, кажется, они бормотали научные формулы и определения. Вдруг бормотание оборвалось, а Смейк очутился под самым куполом гигантского собора, озаренного неярким светом. Он осмотрелся. Пола Смейк не разглядел: внизу все терялось в серой мгле. Из темноты, как из тумана, поднимались недостроенные стены, винтовые лестницы, ведущие в никуда, башни без окон. Можно подумать, у хозяина дворца вдруг кончились деньги.

— Мне неловко, — смущенно повторил Колибриль. — Не люблю показывать кому-то недоделанную работу. Тут сырой материал.

— Да вы что! — возмутился Смейк. — Я в жизни не видал таких великолепных развалин.

— Эти развалины — мои мысли, — вздохнул Колибриль. — Вечная стройка. Полуготовые теории, осколки идей. Наверное, целой жизни не хватит довести дело до конца.

Несколько серых змеек выскользнули из-под купола и с шипением пронеслись мимо Смейка. Они казались неосязаемыми, Смейк решил даже, что они состоят из крохотных черных точек. Он недоуменно уставился им вслед.

— Сноски, — пояснил Колибриль. — С ними столько мороки, но в диссертации без сносок никак. Их нужно много.

Доктор свистнул, и серые змейки замерли. Одна из них подлетела вплотную к Смейку, и тот разглядел, что черные точки — это буквы и цифры.

Смейк прочел:

Смейк расхохотался, и обиженная змейка ускользнула к своим товаркам. Змейки шипели, извивались, а потом вся стайка, хихикнув, скрылась в потемках.

Раздался грохот, будто где-то разгружали вагоны со щебнем, и из темноты, словно буйный побег спаржи, выросла черная башня, а следом за ней — вторая, только вдвое ниже.

— Вот видите! — воскликнул доктор. — Работа не прекращается ни на минуту. Это две новых мысли в подтверждение основных положений диссертации.

— А как звучит тема? — поинтересовался Смейк.

— «Исчезнувшие крохи и их роль в развитии микромеханики Цамонии», — ответил Колибриль.

— Вот как, — пробормотал Смейк. — Занятная тема.

— Нет, — вздохнул Колибриль. — Очень запутанная и безнадежно узкая тема. Но спасибо.

— Ну, не скромничайте.

— Пожалуй, вы правы. Уж поверьте, за этой темой, вероятно, скрываются ответы на самые главные вопросы.

— Какие же, например?

— Ну, например, вопрос жизни и смерти.

— Ха-ха! — рассмеялся Смейк. — Вы что, один из этих чокнутых алхимиков?

— Я ученый, а не шарлатан, — голос Колибриля зазвучал важно и решительно. — Я не варю вонючие зелья и не пропускаю электричество через мертвых лягушек. Я провожу измерения. Точнейшие, ювелирнейшие измерения.

— Измерения чего?

— Хороший вопрос! Фактически я измеряю то, чего больше не существует. Я измеряю исчезнувших крох.

Опять Соловеймар

В одном из близлежащих коридоров послышалась возня. Смейк глазам своим не верил — к нему из темноты шел сам профессор Абдул Соловеймар, бормоча что-то себе под нос. Полупрозрачная фигура Соловеймара казалась вчетверо больше, чем на самом деле. Не удостоив Смейка вниманием, эйдеит перешагнул через него и исчез в дымке под куполом. Смейк протер глаза.

— Это и впрямь был Соловеймар? — неуверенно спросил он.

— Нет. Да. Нет. В общем, и да, и нет. Это материализованный образ одной из диссертаций Соловеймара: «Использование биполярных линз при разработке различных инструкций». Она мне срочно понадобилась для теоретического раздела.

— Как, и это — диссертация? А почему она выглядит, как живой профессор?

— Диссертации умеют принимать всевозможные обличья, — пояснил Колибриль. — Все зависит от мастерства. Соловеймар — сильная личность, и диссертации похожи на него, таков уж его стиль. Ни с кем не спутаешь.

— А чем Соловеймар недоволен?

— Его диссертации пока не удалось подружиться с основными положениями моей работы, вот она и сердится. Ищет точки соприкосновения. Я же говорил вам, что мы наверняка встретим Соловеймара.

— Ясно.