Румо, или Чудеса в темноте

По дороге домой повстречал в тумане хозяина магазинчика колониальных товаров. Я вежливо поздоровался, но тот молча проскользнул мимо. Может, это не он? Тут все на одно лицо.

День 18

Пять колибрилей.

Разглядывая туман, сделал такое наблюдение: когда облако тумана наползает на какой-нибудь объект — дерево, например — оно сперва чуть светлеет, очертания расплываются, цвета блекнут. Затем дерево будто растворяется в тумане листок за листком, ветка за веткой, пока совсем не исчезнет. Даже не так: пока дерево не превратится в туман.

Разумеется, это совершенно ребяческое, ненаучное наблюдение. Дерево никуда не девается, а просто скрывается из виду. Зачем я все это пишу? Понятия не имею.

Лейденский человечек ведет себя странно. Всю его неповоротливость как рукой сняло, теперь он постоянно в движении. Шлепает кругами в своей жиже, бормочет что-то невнятно или резвится, как ребенок во время купания. Иногда часами бьется головой о стекло, нервируя меня монотонным гулом.

Завтра, судя по всему, аураграмма будет готова.

День 19

Поверить не могу! Хоть плачь!

Преисполнившись ожиданий, спускаюсь утром вниз посмотреть на аураграмму, и — о, ужас — снимок получился смазанным!

Наверное, кто-то забрался сюда ночью и перемешал эмульсию — другого объяснения я не вижу. Вся работа насмарку. Теперь либо начинать все с начала, либо уехать ни с чем.

Нет настроения писать что-то еще.

День 20

Все утро заново настраивал аураграф для съемки. Черта с два я уеду!

Днем — повторная съемка.

И затем снова ждать.

День 21

Пять колибрилей на туманоптометре. Весь день ничего не делал. Раньше со мной такого не бывало. Впрочем, изменилось многое. Долго рассматривал себя в огромном зеркале, прежде отражавшем свет маяка. Зеркало выпуклое, отчего мое отражение смешно растянуто вширь. Если честно, я три часа не мог прийти в себя от смеха.

Что-то переменилось. Такое впечатление, будто меня просеивают сквозь сито, причем оно пропускает только мои лучшие качества. И в результате получится новое, лучшее «я».

День 22

Четыре колибриля. Лейденский человечек проявляет все больше странностей в поведении: пытается построить что-то из жидкости в бутылке. Вода проливается между крохотными пальчиками, но Гельмгольма это не останавливает, он продолжает попытки.

«Одиночество — лучший друг безумия», — кажется, это сказал Гуццек Фано. Или Трипель Штейфок?

День 23

Долго думал, кто бы мог испортить аураграмму. Подозреваю Гельмгольма. Он в заговоре против меня. Но с кем? И кто выпустил его из бутылки?

Что, если я сам?

День 24