Румынские сказки

— Так вот, парень, скажи нам как на духу, кто ты есть, откуда путь держишь и чего тебе взбрело в голову к нам, сюда, прокрасться, чтобы коня нашего выкрасть?

— Я-то сам, львы-силачи, царский сын. Отец мой ослаб глазами и уж почти ничего не видит. Приснилось ему, что излечится он от слепоты, коли смажет глаза пером золотого голубя. Вот я, с превеликим трудом, и добрался до золотого голубя. Но только взял я его в руку как львы-силачи, что охраняют его, схватили меня, точно так, как вы это сейчас сделали. Посулили они мне, что взамен вашего коня, отдадут мне и голубя, и клетку, и яблоню золотую в придачу. Вот почему судьба привела меня к вам. Кабы не нужда и ноги моей бы здесь не было.

— Так и быть, добрый молодец, отдадим мы тебе и коня, и узду, и сёдла, и всю справу конскую. Но ты нам должен будешь привести Иляну-Косынзяну, деву-красу, злату-косу. В её косе розы-цветы поют, да так, что солнце на небе останавливается, никак не наслушается, на красоту её дивную не налюбуется. Да не только солнце, но и ангелы небесные, и сам господь бог слушают, смотрят и диву даются.

Ушёл Александру в печали и горе. Особенно стыдно было ему перед волком, которого он опять ослушался.

— Ну как, Александру? Ведь я тебя правильно научил, что здесь делать надо… А ты пожадничал и на другие уздечки и сёдла. Лучше бы ты дома сидел, да за отцом прибирал, чем скитаться по белу-свету, коли не гож хоть для того, чтобы меня слушаться.

— Прости меня и на этот раз, брат волк, снова дал я промашку!

— Ладно, знаю я что у тебя доброе сердце и потому прощу и на сей раз. А иначе я бы тебя растерзал и съел ещё у оврага. Сейчас нам ещё целых три года пути, пока не добежим до владений Иляны-Косынзяны. Она купается в молочном озере. Туда мы должны добраться. Садись на меня верхом и с богом.

Снова мчались они три года, пока не добрались до молочного озера. Остановились они.

— Так вот, брат Александру, — сказал волк, — ежели и на этот раз своевольничать будешь, то я тебя уж непременно растерзаю и съем. Теперь слушай, что ты должен сейчас сделать: первым делом пойдёшь и притаишься в тех колючих кустарниках, что на берегу озера. Когда Иляна-Косынзяна придёт купаться, она разденется, а платье своё бросит на колючки. Ты, как только увидишь, что она вошла в озеро и ко дну нырнула, схвати её платье и изо всех сил ко мне беги. Только не вздумай оглядываться, когда она тебя звать станет… сразу обратишься в каменный столб, а кроме того… я тебя съем!

— Так и сделай, ежели я ослушаюсь!

Волк остался чуть поодаль, а Александру притаился в кустах колючих. Вскоре увидел он Иляну-Косынзяну. Сроду он не встречал такой писаной красавицы! Лицо — белее пены молочной, глаза — вишни спелые, волосы чернее воронова крыла. Не предупреди его волк заранее, он сразу бы к ней навстречу бросился. Но крепко запомнил Александру наказ волка и сдержался.

Разделась Иляна-Косынзяна, бросила платье на шипы колючие и в озеро вошла. Поднял Александру голову из-за куста, никого не увидел, схватил платье и пустился наутёк. А Иляна-Косынзяна вынырнула, огляделась, увидела, что нет её платья на месте и так жалобно застонала, будто сердце в ней разорвалось. Увидела она Александру, как он убегает и пустилась за ним вдогонку.

— Остановись, добрый молодец, остановись хоть на миг и оглянись, погляди какое у меня тело ладное и нежное, какие уста сахарные, в самый раз целовать и любить!

Но Александру ещё пуще прежнего припустил, вот-вот сердце из груди выскочит. Подбежал он к волку и взмолился:

— Помоги, брат волк, не оставляй в беде, а то она меня прикончит!

— Сейчас тебе уж нечего бояться!

Александру больше ни одного слова вымолвить не мог от усталости. Бросил платье девы-красы около волка, сам на землю рухнул, еле дух переводит. Подбежала Иляна-Косынзяна к ним.

— А ну, остановись, красавица, — рявкнул волк, — теперь ты со мной дело иметь будешь!

— А чего я с тобой не поделила? Это он забрал моё платье. С ним бороться буду!

— Эх ты, бабья голова! Видать, не понимаешь на кого замахнулась! Коли хочешь, чтобы я тебя на куски растерзал, давай бороться! Но коли жизнь тебе ещё не надоела, то лучше уходи по добру, поздорову.

— Раз так, то пусть этот добрый молодец по своей воле отдаст мне платье, — отступилась Иляна-Косынзяна, увидев, что волк оскалил клыки. — Коли уж он таким отважным оказался, что сюда ко мне добрался, то я желаю стать его женой, он чтобы стал мне мужем!

Услышал Александру такие слова, ушам своим не поверил, от радости не знает на каком свете находится — жив ли или уже в рай попал.

Так и помирились они, а Иляна-Косынзяна подала ему руку и спросила Александру:

— Где ты хочешь, добрый молодец, чтобы мы жили — в моём тереме или в царском дворце твоего батюшки?

— Лучше вернёмся в отцовский дворец, — ответил волк.