Руна на ладони

Света опять потянулась вперед. Накрыла ладонью вырезанную Фё, по-прежнему стискивая левой рукой ножны с руной Врат. Зажмурилась, на всякий случай мысленно представив себе огонь. Клубящееся оранжево-желтое пламя, с черной опушкой дыма сверху.

Но ничего не произошло. Света облизнула пересохшие губы, убрала левую руку с ножен. Снова зажмурилась, прижимая ладонь к земле, опять представила пламя…

И едва успела отдернуть руку, потому что рядом с ней вдруг полыхнуло.

Огонь взметнулся от земли длинными оранжевыми струями — каждая высотой в человеческий рост. Струи выстроились цепью по неровному кругу.

А в следующее мгновенье пламя немного опало. Но не погасло. Начало растекаться — с гудением и треском, весело плюясь искрами и выбрасывая желтые с краснотой языки огня.

Словно по земле разворачивался сияющий, горящий ковер.

Света вскочила, потому что пламя вырвалось из земли уже возле её ног. Колени обожгло. Она отшатнулась, но успела заметить — там, где её ладонь только что накрывала руну Фё, остался пятачок нетронутой земли. Темнел себе прорехой в огненном ковре…

Вдалеке закричали:

— Горит!

И Света отскочила назад. Забежала за следующий угол того же строения, замерла у стены, подумала потрясенно — что, если пламя будет расходиться и дальше, не останавливаясь? А чтобы погасить его, надо пробраться туда, где осталась на земле руна Фё? И сгорит сначала крепость, потом город…

Крики, звучавшие и слева, и справа, приближались. Света выглянула из-за угла. Пламя, растекшись метра на три от угла строения, остановилось. Дальше не шло — но горело радостно, жарко.

Только непонятно было, что его подпитывает. Не трава же, росшая у стен дома?

Словно сама земля полыхает, подумала Света.

И побежала вправо, вдоль каменного сарая, за которым пряталась. Решила на бегу — надо бы устроить ещё несколько пожаров возле крепостных стен. Тогда в крепости начнется суматоха…

А Хильдегард придется побегать.

ГЛАВА 12

Ручеек крови из раны на шее быстро иссяк. Тело оборотня зарастило порез, остались лишь багрово-алые полосы на лунной шерсти.

Они ждут Свейту, вяло подумал Ульф. А потом Торгейр засунет его в яму под землей…

Какая-то часть его взвыла и заскреблась в уме. Под лобной костью, по затылку побежали мурашки.

Они ждут Свейту, уже чуть яснее подумал он. Дадут ей увидеть кровь на его шкуре. Чтобы она была посговорчивей, как сказала Хильдегард. Потом Торгейр уложит Свейту на свое ложе, а его отправит в яму под землей…

Мурашки обернулись зудом.

Волчья кровь, подумал Ульф чуть ясней. Та его часть, что досталась от Фенрира, великого предка — и дошла до него через кровь отцов и дедов. Вот что неслышно воет где-то у него в уме.

В памяти вдруг всплыли обрывки саги про великого Волка, что рассказывал ему когда-то отец.

Фенрира боги сковывали трижды. И каждый раз он сам соглашался надеть цепь.

Мы просто хотим посмотреть, сможет ли ты её разорвать, говорили Фенриру асы. Бог Тюр даже вложил свою руку в пасть великого Волка — чтобы доказать, что тому ничего не грозит.

Тюр за это поплатился рукой, когда Фенрир не смог разорвать последнюю, уже третью цепь. И понял, что боги не собираются его освобождать. Что все это был обман…

Милость богов, которой хвастался Торгейр, не одолела бы Фенрира, проплыла в уме у оборотня медленная мысль. Предок не впадал в оцепенение от силы Одина — раз уж пришлось его обманывать.

И он не промахивался, собираясь убить.

Человеческая половина, вот что его предало. То, за что он держался с самого детства…

Это она его губит. И ладно бы только его. Но и Свейту…

Оцепенение снова навалилось, глухое, вязкое, полное равнодушия.

Выходи, из последних сил позвал Ульф. Волк! Волк?!

Где ты?!

Он попытался дернуться. Шерсть на мгновенье встала дыбом — но тут же улеглась. А тело даже не пошевелилось.

Время шло.

Торгейр, уже одетый, полусидел на кровати, откинувшись на изголовье. Смотрел перед собой, не обращая внимания на замершего волка. Поигрывал кинжалом, который вытащил из ножен на поясе Ульфа. Правая рука подбрасывала окровавленный на конце клинок. Лезвие стремительно описывало круг, рукоять послушно падала в подставленную ладонь…

Хильдегард сидела на сундуке по ту сторону кровати. Смотрела в сторону выбитого окна, напряженная, собранная — и на её груди полукругом лежало рунное ожерелье.

Добыча, уже засыпая, вяло подумал Ульф. Вот она, добыча, которая все ещё жива. А где-то в крепости — рыжая волчица. Если до неё доберется Торгейр, то волчица уже не принесет волчат. Логово останется пустым.

И неслышный, беззвучный — ему вдруг снова послышался вой. По затылку опять сыпанули мурашки…

А потом что-то толкнуло его в бездну сонного беспамятства, на краю которой он качался. И Ульф исчез.

Его попросту не стало.

Огромный лунный волк, раза в два больше обычного волка, неподвижно стоял у стены человеческого логова. И, скосив глаза, рассматривал людей.