Руна на ладони

Из строя дравшихся людей вдруг вывалился человек, в том самом страшноватом шлеме, сработанном под вытянутую морду. Из-под лицевой пластины пробивалась серовато-молочная шерсть, в одном месте вымазанная черным.

На груди, поверх доспеха, поблескивала серебряная гривна.

Ульф.

— Вниз! — хрипло гаркнул он, протягивая к ней руку, свободную от меча.

И так вовремя, так кстати кто-то швырнул в Свету несколько белых штрихов — а те отлетели от неё на глазах у оборотня.

Ульф застыл, янтарные глаза жарко блеснули в прорезях лицевой пластины. Рука, протянутая к ней, на мгновенье повисла в воздухе.

Света торжествующе мотнула головой, глядя ему в глаза — и кривясь при этом от боли в обожженном предплечье. Затем сделала ещё пару шагов в сторону кормы, обходя Ульфа, как столб. Тут же увидела на палубе несколько тел в кольчугах, до этого прикрытых сражавшимися.

Ещё никогда она не ощущала себя такой…

Такой нужной. Помочь людям, хоть и в другом мире. Помочь в бою.

***

Впервые за всю свою жизнь Ульф растерялся прямо посреди драки.

Свейтлан держала его нож обеими руками — и стрелы огненных, словно испугавшись девушки с простым ножичком, разлетались в стороны.

Такого быть не могло. И все же это происходило у него на глазах.

Но в следующее мгновенье Ульф уже опомнился. Рявкнул:

— Прикрыть нос и корму! Будем выдавливать их в море!

Он видел, что творилось вокруг — огненные, начав всполошено пересвистываться, отступали к бортам. Его люди теснили их, и вокруг Свейтлан уже появилось пустое пространство…

Вот только она снова шагнула вперед, в сторону кормы, за которой чернел струг огненных, шедший следом. Ульф сделал два стремительных шага, опережая Свейтлан.

Он ещё успел срубить четверых огненных, держась рядом и приглядывая за тем, чтобы никто к ней не сунулся. Одно дело стрелы — но руками-то Свейтлан вполне можно потрогать, это Ульф уже знал из собственного опыта.

А раз можно потрогать, значит, можно и убить. Придушить, врезать посильней…

Черные силуэты расступались. Люди теснили их к бортам, выстроившись по обе стороны прохода, тянувшегося за Свейтлан и Ульфом.

Свисты огненных начали сливаться в единый хор, звучали уже непрерывно — и один из йотунов вдруг сиганул в сторону черного струга.

Ульф остановился, выкинул руку в сторону, придерживая Свейтлан.

Черные фигуры без разбега перепрыгивали через неширокую полосу воду, разделявшую человеческий драккар — и нос струга. Кто-то падал в воду, по которой все ещё плясали рыжие языки пламени. Тут же начинал выгребать к своей посудине. Огненных пламя не берет, это не люди.

Вот только в воде от них клубами валил пар. Слышалось шипение…

Глухо стучали мечи, врубаясь в тела тех, кто ещё не успел сбежать.

Ульф отследил взглядом, как исчез за бортом последний огненный — и только после этого повернулся к Свейтлан. Заметил краем глаза, что черный струг за кормой понемногу начал отставать…

Ещё какое-то время драккар шел в сопровождении корабля огненных, подбиравшего своих. Второй струг держался в стороне, третий, с поврежденным носом, давно отстал.

— Полторы осадки! — вдруг крикнул Гудбъёрн.

Вот и долгожданная мель.

Ульф радостно оскалился под прикрытием личины шлема. Подумал мельком — хорошо, что Свейтлан сейчас его не видит. И рявкнул:

— Сигвард, держи, как держал! Все к мачте! Сейчас нас тряхнет!

А потом он перекинул меч из правой руки в левую. Подхватил Свейтлан за талию, прижав спиной к своему боку — все равно гривна выложена поверх доспехов. Кроме того, этой ночью он уже прижимал её к себе. И ничего, выдержала. И она, и гривна…

Свейтлан трепыхнулась, что-то возмущено выкрикнула, но Ульф уже шагал к корме, держа её на весу и прикрывая всем телом от струга огненных — который все ещё был слишком близко.

В следующее мгновенье драккар качнуло. «Черный волк» заскрежетал днищем по верхушкам подводных скал. Ульф, которому осталась всего пара шагов до кормы, присел, расставив ноги, чтобы не упасть.

Свейтлан, испугано выдохнув, вцепилась в руку, державшую её.

Ульф снова радостно оскалился под личиной. И потому, что струг огненных, как он и надеялся, налетел на мель — но гораздо основательней, чем «Черный волк», из-за большей осадки. И потому, что его невеста впервые сама ухватилась за его лапу, сейчас наполовину волчью, покрытую шерстью.

Корабль снова дернулся, но уже потише, и оборотень добрался до кормы. Опустил Свейтлан на палубу возле своих людей, щитами и мечами прикрывавших во время боя Сигварда, стоявшего на правиле.

Из двух воинов, посланных сюда, на ногах остался лишь Угбранд. Торфред сидел, привалившись к борту. Выдыхал коротко, судорожно. От личины шлема и до горловины доспеха шея была обуглена — значит, в него попали, и не один раз.

Да и у Сигварда обе ладони покрылись волдырями. Но он продолжал держать рукоять темного дерева. Из прорезей личины льдисто посверкивали голубые глаза…

— Щиты к правому борту! — крикнул Ульф, глядя на струг огненных, тоже напоровшийся на подводные скалы — и теперь застывший в аккурат за кормой «Черного волка». — Сейчас нас угостят!