Руна на ладони

Ульф убрал нож, отпустил ладонь, в его лапе казавшуюся почти детской.

Свейтлан стояла, глядя ему в глаза — и он вдруг обрадовался, что его волчью морду сейчас закрывала личина шлема.

Но девушка смотрела прямо, настойчиво. Ждала объяснений…

— Об этом мы поговорим позже, — объявил Ульф. — И не здесь, а в каюте. Рука ещё болит?

Свейтлан качнула головой.

Однако запах её говорил о том, что лоскут ткани с заклинанием светлых альвов убрал не всю боль. Но тут уж ничего не поделаешь. Женщины острее ощущают любой порез и любую болячку — особенно человеческие женщины.

— Дверь в свою каюту я перед боем запер — но ты, как я понимаю, выскочила оттуда раньше, — медленно сказал Ульф. Не спрашивая, а утверждая.

Так он ещё и дверь запер, изумилась Света. Решил закрыть её в каюте, пока не закончится бой?

А если бы они полегли здесь все до единого? Она так и просидела бы взаперти, пока за ней не пришли бы черные существа?

Что хуже всего, об этом даже не спросишь — по причине незнания языка…

И следом Света вдруг вспомнила то, что оборотень рассказывал об Ульфхольме. Почему-то само в памяти всплыло. Неприступный город, где не смеют появляться даже светлые альвы.

Куда наверняка не заплывают черные корабли, плюющиеся белым пламенем…

У неё вырвался долгий, судорожный вздох. Все, что Света видела сегодня — обожженные люди, крики, странный бой, в котором одни размахивали мечами, а другие швырялись белыми стрелами, что превращались в клубки огня — разом встало у неё перед глазами.

Не время раскисать, мрачно и грустно подумала она. Сейчас не до этого. Нужно понять, что за сила в этом ноже…

Или в ней самой?

Света набрала полную грудь соленоватого, пахнущего йодом и свежестью морского воздуха. Корабль шел на полном ходу, широкий бурун кипел внизу, под бортом, возле которого она стояла — и ветер, время от времени срывавший с него лохмотья пены, швырял ей в лицо крохотные капли. Почти неощутимые, но холодившие кожу…

Она ткнула пальцем в нож, который держал оборотень. Вопросительно вскинула брови, не отводя от него взгляда.

— Я уже сказал — об этом поговорим не здесь и потом, — негромко заявил Ульф. Из-за пластины на лице и без того приглушенный голос прозвучал невнятно. — Может, ты хочешь спуститься в каюту?

Света молча мотнула головой — и посмотрела на море. Черные корабли были уже далеко. Лежали на морской глади темными камешками…

— Двое из них больше не смогут идти на полном ходу, — сказал стоявший рядом оборотень. — Будут рыскать носом из стороны в сторону. Третий напоролся на скалы. Конечно, огненные рано или поздно снимут его с мели. И постараются уйти в сторону Муспельсхейма, откуда пришли. Но для проходящих судов эти струги теперь не опасны. Даже купеческий кнорр с легкостью уйдет от них. К тому же с Хрёланда пошлют в погоню пару-тройку драккаров… Свейтлан, зачем ты выскочила на палубу во время боя?

Он ещё спрашивает, подосадовала Света. И посмотрела на него.

Гривна по-прежнему лежала поверх доспеха. Но шерсть, до этого опушкой выбивавшаяся из-под личины шлема, уже исчезла. Словно втянулась в кожу, пока она смотрела на море. Ульф вскинул руку — сейчас почти человеческую, измазанную в саже. Правда, с когтями. Откинул личину вверх, бросил, глядя ей в глаза:

— Все-таки я был прав, когда сказал, что ты смелая.

Знал бы ты, как мне хочется сейчас оказаться в твоем Ульфхольме, молча подумала Света. А ещё лучше — на Земле. И чтобы никаких опасностей. Чтобы не вставали перед глазами обожженные люди…

Ульф придвинулся поближе, сказал тихо:

— Когда я на тебя смотрю, то вспоминаю почему-то лес вокруг Ульфхольма. Он тоже умеет молчать так, что все становится ясно. Я благодарю тебя за то, что ты сделала, Свейтлан. Без тебя все могло бы кончиться плохо. Очень плохо. Хоть девушкам и не следует выскакивать на палубу во время боя…

Его пальцы вдруг прошлись по её щеке, отодвигая пряди, которые трепал ветерок. Света ощутила сразу и когти, затупленные на концах, и подушечки пальцев, скользившие по коже. Все вместе оставило странное, сдвоенное ощущение тревожной ласки.

— Ещё немного, — выдохнул оборотень. — А затем мы спустимся вниз. И поговорим.

Света торопливо кивнула, заодно уклонившись от его руки. Сделала она это немного нервно — может, потому, что уклоняться ей совсем не хотелось…

А потом Света перевела взгляд в море. Черные метки чужих кораблей понемногу сливались со скалами удалявшихся островов.

Ульф убрал руку. Его невеста упорно смотрела в сторону, а запах её говорил о многом — там было и смущение, и отзвуки пережитого страха, и возбуждение, знакомое каждому, кто побывал в бою. А ещё боль.

Смелая, но слабая, как все люди, мелькнуло у него. Рассказать ей всю правду о своих догадках?

Вот только если он прав, это может зародить в головке Свейтлан ненужные мысли. О том, что она сможет прожить здесь и без него.

А ведь и вправду сможет, угрюмо подумал вдруг Ульф.

И эта мысль ударила, как кулак, врезавший под дых — коротко и резко. Лишив и покоя, и радости после только что выигранного боя. Если его догадка верна…