Рунический путь Духа. Детям Северной Священной бездны

Бесконечность Вселенской мудрости, сопряжённой с эманациями недоверия и отождествления себя лишь со своей ограниченной персоной, выразил Фридрих Ницше в своём философско-поэтическом трактате «Так говорил Заратустра»: «А пока говорю я сам с собою, как тот, у кого есть время. Никто не рассказывает мне ничего нового, – поэтому я рассказываю себе о самом себе. Когда я пришёл к людям, я нашёл их застывшими в старом самомнении: всё им мнилось, что они давно уже знают, что для человека добро и что для него зло.

Моё стремление к мудрости так кричало и смеялось во мне, поистине она рождена на горах, моя дикая мудрость – моя великая, шумящая крыльями тоска… туда, где боги, танцуя, стыдятся всяких одежд, – так говорю я в символах…»[7]

Дни и ночи мы ищем путей, обрываясь и вновь цепляясь за скалы.

Весьма мучительно жить без онтологического беспокойства.

Весьма мучительно считать засилье масок абсурда.

Весьма мучительно отчуждаться от самого себя.

Весьма мучительно опровергать внутренние противоречия.

Весьма мучительно не признать себя Единым в бесконечном количестве Ликов.

Меняй иллюзии, маски, миражи соизмеримо присущей реальности.

Душа ждёт твоего пробуждения

Лавина боли, несущаяся из недр закованной в туманную пещеру души. Души, стремящейся на Родину, к Своим родным Богам.

Искры беспощадной свечи, вечерняя лампа одиночества, словно глаза Солнца выжигают беспомощность.

Быстро, быстро, быстро. Закрываю глаза – погружаю себя в берег Нашего места. Блуждающий встречный камень, иссохшая ветка, ожидание шёпота воронов – Прикосновение твоего воздуха на Нашем берегу. Слушаю свечение неонов моста над серо-унылой кожей асфальта.

Секунды растут, растёт пространство. Визги, крики ушных раковин – невыносимый вой уличных псов, требующих присутствия.

Пустота внутри и вовне. Мёртвая вечность растворяется, вечность погасших искр присутствия. Жуткая микро- и макрокосмическая пустота, исполинский вопросительный знак: что мне делать дальше в беспомощных попытках отринуть своё безумство?

Я чуждаюсь тебя, мой Дух. Мне нужно выучить язык, разорвать крылья, оторвать волосы от земли, в ужасающем терроризме вовне, от себя, от тебя. Тело кошмара и хрипа о свободе.

Разговор с Душой

Необозримая рвала, кидала меч

В безумием охваченные лики,

Гонимой жаждой ослеплённые

Величием страстей и плотских мук,

Метаясь в поисках личины счастья,

Прожорливо сметая дикий прах,

Исторгнув вечный разговор,

Стремительно Мечтаешь о награде,

Храня сокровища в глубоком сне,

Возвышенно стремишься «делать»

Корабль грёз, иллюзий величавых

Ты жадно тащишь в воплощенье,

Лишь оглянувшись вспять, ты встретишь

Нагльфар,

Хватая огненные искры Сурта,

Ты раскаляешься в углях без страха боли,

Пройдя священный жизни путь в туманах Нифльхейма —

Вкушаешь в грёзах Хвергельмир, надеясь на спасенье,

Отвергнув взмаливающий меч в тени необозримой…

Неизреченной,

Закончен разговор, душа,

Momento Mori.

Душа кидает в сердце тлена меч, но мы в тисках зажатых истязаем разум.

Мировая Душа (философский словарь Владимира Соловьёва) – anima mundi – «единая внутренняя природа мира, мыслимая как живое существо, обладающее стремлениями, представлениями и чувствами»[8]. Многие философские учения, выводившие единство мира из вечной области бытия идеального и умопостигаемого, признавали, однако, и живущую во всех явлениях мировую душу как подчинённое начало, воспринимающее и осуществляющее в чувственной области и во временном процессе высшее идеальное единство, вечно пребывающее в абсолютном начале.