Рунная птица Джейр (СИ)

– Именем Пресвятой церкви и его светлости Игана, великого герцога Кревелога, злоумышленники, злодеи и враги веры, как-то; травник Борхарт из Войтолы, сорока двух лет от роду; Магана Поланич из Нижины, шестидесяти лет от роду; Лиса Брыко из Борнавицы, сорока девяти лет от роду, и Эвина Безродная, шестнадцати лет от роду, приговорены к смерти за волхование, колдовство и причинение оным колдовством вреда Кревелогу и его жителям. Приговор вынесен справедливым судом духовным и светским, согласно законам божеским и человеческим,.

– Не было никакого суда! – громко и отчетливо сказал мужчина в телеге.

– Казнь оных злоумышленников будет произведена в соответствии с законом, здесь и немедленно, – закончил пристав и убрал приговор.

Солдаты, прибывшие накануне в лагерь вместе с двумя святыми отцами, полезли в телегу, начали выталкивать из нее осужденных, потащили их к приготовленным кострам. Старуха Поланиха молчала, только ворочала слезящимися и мутными от катаракты глазами, вторая бранила солдат последними словами и богохульствовала. Стриженная опомнилась, начала кричать – солдат ударил ее кулаком в лицо, и она замолчала. Мужчина плечом оттолкнул вцепившегося в него солдата, сам пошел к костру, на котором его должны были жечь, встал у столба, позволяя привязать себя к нему железной цепью.

– Гордый какой! – заорали в толпе, и в мужчину полетели снежки и комья замерзшего навоза.

– Помилуйте! – снова заголосила девушка, вытирая кровь с губ. – Не убивайте!

– Помиловать?! Тебя-то? – взвыла какая-то старуха, выглядывая из-за стоящего перед ней солдата и грозя стриженой иссхошим кулачком. – Это ты, проклятая, на моего старика порчу напустила такую, что у него петушок отсох! Никто тебя не помилует, курва, чертовка поганая! В огонь ее, пусть сгорит!

– Моего ребенка вши заели! – орала одутловатая женщина с перекошенным параличом лицом. – Это все они виноваты! Они вшей да червей в кишках на нас напустили! Смерть им! Дайте факел, сама костер зажгу!

Толпа начала напирать к кострам – солдаты быстро угомонили самых ретивых древками алебард и копий, но крики стали еще дружнее, громче и яростнее. Людям вторили вороны, во множестве кружившие над майданом. Между тем к столбам привязали обеих старух и стриженную девушку, которая больше не кричала, лишь глядела куда-то вдаль взглядом, полным смертельной тоски и отчаяния. Серый брат взял в горящей жаровне факел.

– Во славу Божью! – провозгласил он и обошел костры, поджигая наваленную под штабелями дров солому.

Облако дыма от разгорающихся костров накрыло его, и он закашлялся. Кашлял он долго и мучительно, потом отхаркнул кровью на снег и замер, приложив ладонь к груди. В глазах инквизитора были мука и торжество.

Костры под сильным ветром разгорелись быстро. Пламя взметнулось в хмарное серое небо, повалил черный дым, дрова затрещали – и страшный, неописуемый смертный вопль четырех горящих заживо людей разнесся по лагерю и дальше, наполняя собой, казалось, весь мир. Толпа затихла, слушая эти нечеловеческие крики. Вопли стихли быстро, и стало так тихо, что лишь гудение пламени, треск поленьев, шипение человеческого жира на углях и крики ворон нарушали эту тишину.

С холма, незаметные за высокими соснами, выстроившимися на склоне, происходящее в лагере видели пять всадников, трое мужчин и две девушки. Наблюдали молча. Лица мужчин были суровыми, у девушек на глазах блестели слезы – может быть, от сильного мороза, а может, и нет. Потом ветер, наполненный страшным запахом смерти, начал дуть со стороны лагеря в их сторону, и Варнак сказал остальным:

– Пора ехать.

– Поучительное зрелище, – произнес Эндре, продолжая смотреть на столбы черного дыма, поднимающиеся в небо. – Клянусь, что когда я стану герцогом, я выгоню этих серых псов из своего герцогства!

– Не давай пустых клятв, Эндре, – тут же отозвался Мгла. – Ты никогда не станешь герцогом, и ты это знаешь.

– Это были невинные души, и мать Митара примет их, – сказал Варнак, глядя на черные столбы дыма.

– Они казнят невиновных? – спросил Эндре.

– Это обычное дело, – Варнак улыбнулся, но улыбка была злой. – Из каждой сотни сожженных Серыми братьями людей девяносто девять никогда не занимались колдовством и не имели никакого отношения к братству Митары. Эти четверо бедняг тоже были простыми людьми.

– Почему же их сожгли?

– Серым братьям нужны враги, которых можно разоблачить и послать на костер. Особенно сейчас.

– Вы, люди, умеете развлекаться, – сказал Браск: было видно, что молодой сид потрясен до глубины души. – У нас в Эрае такого…

– Помолчи, – оборвал Варнак. – Нам надо ехать. До Оплота осталось совсем недалеко.

***

Главный герцогский повар задрожал, втянул голову в плечи и опустил глаза. Он не мог заставить себя смотреть в эти раскаленные злобой бесцветные глаза с крошечными черными точками зрачков.