Рунная птица Джейр (СИ)

Опешившие от такой наглости наемники остолбенели и дали красному воину еще одно мгновение. Этого краткого мига было достаточно, чтобы всадник свалил точным ударом сержанта Гиллера. А потом вся орава, опомнившись и взвыв от ярости, бросилась на всадника, безжалостно топча копытами коней еще вздрагивающие тела своего командира и его заместителя. Всадник что-то кинул через голову коня навстречу приближавшимся врагам. Раздался взрыв, кони наемников, испуганные яркой вспышкой и грохотом, шарахнулись в стороны, два или три головореза при этом не удержались в седлах и грянулись в снег. Майдан заволокло облако непроглядно густого белого дыма, и в этом дыму началась беспощадная резня. Всадник носился в дымном облаке, будто демон смерти, и каждый его удар достигал цели. Меньше чем через полминуты после начала схватки все пятнадцать наемников из отряда капитана Ризенхорста валялись на истоптанном снегу, орошая его кровью из страшных ран, оставленных острым как адские ножи бастардом воина на вороном коне.

Постепенно дым рассеивался, и староста, единственный, кто остался на своем месте после начала схватки, – прочие сельчане разбежались кто куда, охваченные ужасом, – увидел зрелище, которое сразу напомнило ему поле боя под Яснобором. По деревенскому майдану были разбросаны жестоко изрубленные тела наемников и бродили потерявшие всадников кони. А загадочный воин, появившийся так вовремя для деревни, уже спешился и расхаживал между трупами, будто хотел убедиться, что хорошо сделал свою работу, и все враги мертвы. он подошел к старосте, держа в одной руке залитый кровью меч, а в другой хорошей работы стальной чекан на длинной окованной серебром рукояти.

– Ты староста? – спросил он.

Старик молча кивнул и отвел взгляд: в яростных карих глазах неизвестного воина, блестевших над краем скрывавшего лицо шарфа-намета, было нечто пугающее.

– Почему ты не убежал? – поинтересовался воин, убирая оружие.

– Ноги отказали, – признался староста. – Я испугался.

– Позови людей. До темноты надо похоронить все это, – велел воин, показав рукой на разбросанные трупы. – Не то волки набегут со всей округи, а то и похуже кто.

– Да, милсдарь рыцарь, – тут староста, наконец-то, осознал, что же произошло, и на него нахлынул такой поток чувств, что староста бухнулся на колени перед красным воином, схватил его руку и попытался поцеловать ее, но воин, что-то гневно выкрикнув, вырвал руку и отпрянул от старика. – Матерь пресвятая, да мы за тебя, милсдарь… мы за тебя всем миром…

– Ты лучше скажи, как мне лучше до Златограда добраться. И встань, не люблю так беседовать.

– До столицы-то? – Староста, кряхтя, поднялся с колен. – А это тебе, милсдарь, на закат надо все время ехать. Два дня пути по тракту. А коли заночевать и отдохнуть хочешь – милости просим! Рады тебе, как сыну родному будем.

– Некогда мне отдыхать. Спасибо, что подсказал, – всадник свистнул коротко, подзывая коня. – И о том, что случилось, не болтай, если большой беды не хочешь. Счастливо оставаться.

– Милсдарь… ты бы хоть взял чего на дорогу. Мы от чистого сердца, за честь почтем. Мяса, вина, хлебушка…

– Ничего мне не надо, – ответил воин с какой-то странной печалью в голосе. – Прощай, старик.

Он легко вскочил в седло и пронесся по улице, исчезая с глаз. Староста смотрел ему вслед. Он и не заметил, как рядом с ним появились люди, осмелившиеся вернуться на майдан, чтобы посмотреть, чем закончилась схватка.

– Матерь милосердная, страх-то какой! – Кум старосты, рябой Живей, стоял выпучив глаза и смотрел на мертвецов в лужах застывающей на морозе крови. – Чего будет-то теперь!

– Ничего не будет, – старосты вытер слезящиеся глаза. – Мужиков собирайте, быстро, запрягайте подводы, свозите хворост и дрова в овраг за мельницей. Разбойников этих, собак бесхвостых, закопать надобно.

– Боже всевышний, всесильный! Демон это был, как пить дать, демон. Один десяток посек.

– Воин это был, каких мало, – ответил староста. – Истинный воин. Давно я таких не встречал и видно уже не встречу в этой жизни. Эй, чего встали, рты разинув? Пошли, работа ждет. А потом праздновать будем. Есть за кого сегодня чару поднять.