Рунная птица Джейр (СИ)

Рыцарь благосклонно кивнул. В те благословенные времена пропасть между простолюдинами и дворянством еще не достигла непреодолимых размеров, и потому люди благородные не чурались общаться с плебеями, особенно, если кошелек плебеев был больше их собственного.

– Я Момрей Гунемич, купец первой гильдии и поставщик самого герцога Кревелогского, – отрекомендовался купец. – А какое имя носит почтенный господин рыцарь?

– Хендрик фон Эшер, – ответил рыцарь.

– Погоди, не из тех ли ты фон Эшеров, которым принадлежит Пойма?

– Нет, это мои родичи. Я сам из Глаббенберга. Бывал?

– Приходилось, как же, приходилось! Красивые места и товар у вас отменный. Кожи превосходные, конская сбруя, воск и оловянная посуда. А я возил в Глаббенберг вина и сукно.

Рыцарь жестом предложил Момрею сесть. Купец тут же подозвал подавальщика и распорядился насчет угощения на двоих:

– Темного пива четыре кварты, – велел он. – Раков к ним подай, чтобы покрупнее, дюжин пять, гусландского окорока на косточке, купат жареных и соленого сыру, только не того, что желтый, а того, что белый и со слезой. И хлеба ржаного с тмином. А то, – заметил купец, обращаясь к фон Эшеру, – может, господин рыцарь чего покрепче пива изволит?

– Не стоит. Пиво так пиво.

– Ступай же! – велел купец и посмотрел на собеседника. – А позволю себе спросить любезного господина рыцаря, какими судьбами он в наши края пожаловал? По делу, или так, проездом?

– По делу, – рыцарь будто колебался, стоит ли ему откровенничать с незнакомым человеком, потом все же решился. – А ты?

– Да вот, на торжище приехал со своим товаром. Наша судьба купеческая какова? Купил там, продал тут, считай барыши. Так и живем.

– А знаешь кого в Граде?

– Конечно. Почитай все купцы тутошние – мои компаньоны и партнеры.

– Слышал о человеке по имени Кассиус Абдарко?

– Имя знакомое, – купец и впрямь когда-то слышал это имя, да только не мог вспомнить когда, где и при каких обстоятельствах. – А что, знакомец он твой?

– Он маг, – ответил рыцарь. – Чародей. Могущественный чародей. Он у герцога Маларда магом-советником был.

– Ну, коли чародей, тогда не знаком. Ныне магики да чародеи все Серым братьям служат, а с Серыми братьями просто так не поякшаешься, истинно говорю. Был бы купец, сразу сказал бы, где искать, – тут Момрей почувствовал любопытство. – А на кой тебе кудесник этот?

– Говорить я с ним хочу о проклятии, – ответил рыцарь со вздохом. – Затем я и приехал.

– Боги и святители! – воскликнул Момрей. – Кого прокляли-то?

– Меня, – ответил рыцарь и припал к кружке.

В этот момент слуги подали заказанные Момреем пиво и закуску. Купец немедленно и суетливо начал наполнять свою и рыцареву тарелку едой и собственноручно налил фон Эшеру полную кружку.

– Твое здоровье! – сказал рыцарь и сделал большой глоток.

– Ах, что за раки! – охнул Момрей, выгрызая рачье мясо из клешни. – Так позволь тебя спросить, милостивый государь рыцарь – что же за проклятие на тебе?

– Да простое проклятие, – ответил фон Эшер. – Одержимый я. Демон во мне живет.

– Кххх-пххх! – Момрей едва не подавился куском сыра. – Д-демон?

– Ага, – просто сказал фон Эшер и сверкнул глазами. – Самый настоящий. А может, ангел. Только настоящего имени я его не знаю, поэтому зову его просто Мгла.

– Боги и святители! Как же тебя, сударь, угораздило?

– Кабы знать!

– Так ты, вельможный, расскажи! – Любопытство Момрея было сильнее испуга. – Пей, кушай, да рассказывай.

– А что, можно! – Рыцарь тряхнул шевелюрой и внимательно посмотрел на сотрапезника. – Никому не рассказывал, а тебе расскажу. Случайному знакомому легче выговориться, а в себе носить… надоело. Все это началось год назад. Как-то зимой ехал я в Глаббенберг из Полисова и попал в метель. Чтобы не лишиться коня и самому насмерть не простудиться, заехал я на постоялый двор в Немчинове, а там…

***

– Эй, кабатчик, мать твою разодрать! Шевели жопой, неси печенку! Не то мы тебя самого на вертел наколем и изжарим, паскуду!

Пожилой толстенький корчмарь только примирительно улыбался, но в глазах его был страх. О Кишкодерах в округе говорили много и часто. Уже полгода шайка пришлых алманских бандитов терроризировала окрестности Немчинова, грабя купцов и зажиточных крестьян, а вот теперь они пожаловали в его заведение. Шесть крепких разбойного вида мужиков в коже и кольчугах и с ними две срамные девки, одетые по-мужски, в клепаную кожу и бархат, и при оружии. Явились с закатом, выгнали всех местных из корчмы, сдвинули вместе несколько столов, уставили их бутылками и блюдами, зажгли все найденные в корчме свечи и мазницы, забили на подворье лучшего поросенка, отобрали у корчмаря ключи от погреба, а дочек… Одна сейчас в зале, стоит подле их главаря, бледная, лица на ней нет. А вторую уже четвертый раз за вечер потащили наверх, в ночлежные комнаты…

– Печенку тащи! – рыкнул бандит, появившийся перед корчмарем будто из-под земли, приставил к горлу старика длинный кинжал. – Не то…

– Да, господин, – пролепетал корчмарь. – Сейчас, господин.