Рунная птица Джейр (СИ)

Аширис научил меня говорить с мертвыми. Поначалу это умение вызывало у меня ужас, но потом я привык. Мне даже начали нравиться эти странные беседы. Я открыл для себя загадочный и непостижимый мир, который был отделен от мира живых границей, и преодолеть ее могла лишь могучая магия. Я узнал, что сознание человека не умирает с его смертью и многое помнит. Например, где этот человек при жизни припрятал ценности. Или кто ему был должен большую сумму и не вернул, пока тот был жив. Я становился наследником этих забытых ценностей, и нанятые мной доверенные люди делали так, что сокровища мертвецов оказывались в моих сундуках. А спустя несколько лун Аширис вновь появился в моем доме.

– Мало золота, – сказал вампир. – Мне нужно больше.

– Я передал тебе уже больше тысячи талантов, – ответил я. – На эти деньги можно купить половину Зараскарда. Зачем тебе столько денег?

– Рабы, мой друг. Я покупаю рабов. Они помогут мне раскрыть секрет Маро. Я знаю, как мой учитель приготовил свой эликсир. Все дело в том, как правильно использовать чужую смерть. В момент смерти, когда душа расстается с телом, происходит выброс кармической энергии. Чем мучительнее смерть, чем она внезапнее и страшнее, тем больше энергии будет выброшено. Этой энергией питаются демоны Темного мира, она дает им силу, поэтому им так желанна смерть людей. Но еще ее можно собрать, если ты посвящен в самые высшие тайны некромантии. Некогда Маро изготовил чертежи огромной железной мельницы, в которой живьем перемалывали сразу десяток рабов. Их страдание, боль, ужас, оседали черными каплями яда на паутине кармической ловушки, натянутой над мельницей. Из этого яда, чистой эссенции смерти Маро и создал Черный нектар. Ибо жизнь можно купить только ценой смерти. Страдание – вот ключ ко всему. Боль и ужас жертв Маро были так велики, что могли сделать живой даже мертвую плоть. Я работаю над тем, чтобы повторить его опыты. Но рабы стоят денег, как ты понимаешь. А тайна стоит еще дороже. Продолжай делать то, что делаешь, и ты не пожалеешь. Награда будет велика. И запомни – предательства я тебе не прощу… Я не утомил тебя, Эсмон?

– Для меня честь слушать вашу историю, государь.

– Странно, что я решил ее тебе рассказать. Представь, до сих пор я никому всего этого не рассказывал. Наверное, это старость…

– Продолжайте, прошу вас.

–В конце третьего года пребывания в Зараскарде я уже входил в число двенадцати богатейших граждан города. Меня избрали в Круг больших господ, где я сидел в кресле из слоновой кости и именовался Мастером причалов. На пирах в моем имении танцевали красивейшие танцовщицы Зараскарда, и лучшие поэты слагали обо мне хвалебные стихи. Мне уже принадлежала флотилия из пяти кораблей, и я намеревался строить новые. И вновь я начал забывать о том, что всего лишь слуга Темного, пока не пришел день, когда в порт прибыл корабль с рабами из Зараскарда.

Я был на заседании Круга в Священной базилике, когда узнал о прибытии корабля работорговцев. И я опоздал. В порту мне сказали, что из двухсот двадцати рабов двести были куплены прямо у причала неизвестным покупателем и посажены на другой корабль, который отплыл на запад, в сторону Акрамбара. Остальные двадцать были куплены республикой для работы в порту. Одного из них я узнал – это был Нуки-Ари, бывший послушник храма Опира. Тот самый, что до сих пор служит мне. Это он провел тебя во дворец.

– Ты?! – Нуки упал на колени, когда узнал меня в нарядном, увешанном золотыми украшениями господине. – Преблагой Опир, неужели это ты?

– Встань, Нуки. Да, это я.

– Все думали, что ты мертв. Жрецы отпели тебя по обычаю, в храме.

– Я жив, как видишь. Как получилось, что вас продали в рабство?

– Разве ты не знаешь? – Нуки сильно заикался, когда говорил, а в глазах его блестел пережитый ужас. – Ах, прости, как ты можешь это знать…Нашего города больше нет. Две луны назад на Гелетаран напали кочевники-сифлаи из Восточной пустыни. Они сожгли город, а всех жителей или убили, или продали в рабство.

– Мои родители – ты знаешь, что с ними?

– Нет, прости, – тут Нуки вновь опустился на колени. – Прости, господин!

– Встань, я сказал! Мой отец, мать, братья – они погибли? Ну же, говори!

– Большинство мужчин погибли, защищая город от кочевников, – отвечал Нуки. – А когда Гелетаран пал, началась резня. Сифлаи брали в плен только молодых мужчин и женщин. Меня они оставили в живых потому, что я неплохо знаю их язык, и через меня они разговаривали с пленниками. Остальным рубили головы и складывали в кучи на рыночной площади. Там было много трупов, Аштархат. И много крови. Очень много, – Нуки поднял на меня сверкающие глаза. – Но я знаю, что Ванчуте жива. Она была со мной на корабле.

– Ванчуте? Где она?

– Ее купили для рабовладельца в Акрамбаре.

– Ты пойдешь со мной, я покупаю тебя, – сказал я и отправился к управителю Большого невольничьего рынка. Мое сердце сжималось от ужаса.