Рунная птица Джейр (СИ)

Лале еще успела подумать, что все сделала быстро. Отработанным за годы охоты и тренировок движением выхватила стрелу из колчана за спиной, наложила на гриф лука, подняла оружие, ловя в прицел возвышавшуюся над головами мертвых легионеров фигуру всадника в черных доспехах и высоком шлеме, увенчанном золотой короной. Однако испещренная огненными письменами стрела прилетела за миг до того, как она спустила тетиву. Ударила прямо в грудь, под сердце, ломая ребра, разрывая аорту и легкое.

- Мамочка! – удивленно шепнула Лале и умерла.

Ревак видел все это и закричал. Завопил, чтобы не сойти с ума от ужаса, бешенства и отчаяния. Перехватил скользкий от мертвой застывшей крови топор и побежал вперед – к Завесе, прямо на убийцу Лале и Лоратина.

Всадник не шелохнулся. Его горящие огнем в прорезях шлема глаза были обращены на Ревака, но он продолжал держать лук у бедра. Навстречу Реваку лезли новые умертвия. Охотник сбил на снег одного, разрубил шею другому, раскроил голову третьему. И еще успел увидеть, как заклубилась белесая мгла справа и слева от всадника-убийцы, и проступили в этой мгле очертания еще пяти конных воинов, неотличимых от первого.

Ревак остановился и посмотрел вниз, на свой живот. Копье мертвого легионера пробило его кольчугу и глубоко ушло в тело. Странно, но боли Ревак даже не почувствовал.

Мертвецы набросились на него со всех сторон, и кровавое пиршество началось.

***

Над Ледяным Клыком завыла Последняя буря.

Бешеный ветер сбивал с ног, запорашивал глаза снегом, острые ледяные осколки резали кожу, как бритвенные лезвия.

У ворот святилища собралось восемь человек – последние из охотников Митары. Раненные, окровавленные, усталые, с иссщербленным оружием. Все остальные полегли на подступах к храму, отбивая атаки мертвого воинства. Сколько их было? Немного. Но каждый из них сражался за пятерых…

- Что скажешь, Бьеран? – спросил старший из уцелевших. Его товарищи смотрели на Бьерана с равнодушием, которое яснее ясного говорило о том, что они уже знают свою судьбу. С равнодушием, но без страха.

- Удерживайте ворота, - только и мог сказать Бьеран, повернулся и зашагал через двор к храму.

В зале Птицы стало гораздо темнее, лишь огромные сталактиты справа и слева от стелы Арагзана давали бледный синеватый свет – Духов Камень рассыпался пылью, и над бронзовой подставкой, будто искры над гаснущим костром, плавали алые огоньки. На полу лежали четыре тела, застывшие в разных позах – иссхохшие, будто мумии. Наставники Зерре, Шаста, Кеннинг и Алера. Они сделали все, что могли. Их жизни питали силу Духова Камня и защитную стену на вершине – и иссякли, как иссякает колодец, из которого черпают слишком много воды. Не напрасна ли их жертва, придет ли Спаситель?

Кто скажет…

Бьеран вздохнул, закрыл лицо ладонями. Постоял так, ничего не говоря и не издав ни звука. Потом подумал, что просто теряет время. Здесь все кончено, и нет смысла оттягивать неизбежное.

Они придут, думал Бьеран, возвращаясь обратно к воротам храма. Придут и остановят смерть. Может быть, Спаситель уже с ними. Я верю в них. Я верю…

Во дворе бушевали снежные смерчи. Шесть черных всадников, неподвижные, как статуи, встали справа и слева от ворот, над еще не остывшими телами последних защитников птицы Джейр. Теперь в окрестностях храма не осталось ни одной живой души.

- С дороги, ничтожный дух! – услышал Бьеран. – Ты все равно не остановишь нас. С дороги!

Бьеран не ответил. Медленно опустился на колени, уперся ладонями в снег, принимая медвежий облик. Рыкнув, понесся прыжками навстречу Темным. Две стрелы ударили в него, но уже не могли остановить. Громадный медведь подскочил к ближайшему из всадников, взмахнул лапами с когтями прочнее закаленных клинков. Конь Темного шарахнулся, удар лапы Бьерана достал всадника. Из распоротой кирасы Темного ударила черная эманация эликсира смерти, окружив Бьерана смертельным туманом. Еще одна стрела угодила в плечо Лесного духа, но Бьеран, схватив черного всадника зубами, мотал его, как тряпичную куклу, а потом отшвырнул в сугроб и понесся на того, кто стрелял в него – на повелителя призраков, вновь поднимающего лук.

Четвертая стрела, пронзившая сердце, остановила его, наполнила Бьерана смертным холодом. Лесной дух заревел, поднялся на дыбы – и рухнул в снег.

Темный опустил лук.

- Ты не можешь меня убить, - прохрипел Бьеран, пытаясь преодолеть навалившуюся на него смертную сонливость.

- Могу. Я убил этот мир. Он уже мертв. И ты умрешь вместе с ним.

Бьеран не смог ответить. Уронил голову в снег, с трудом разлепил глаза. Воющий ветер наполнил их слезами – или это ему жаль самого себя? А в ушах…

Топот. Конский топот. Всадники. Где-то рядом. Направляются прямо к храму.

Неужели…

- Спаситель, - прошептал Бьеран, проваливаясь во мрак.

***

Первой это увидела Эрин.

- Смотрите! – крикнула она, показывая в сторону равнины.

Браск повернулся и поглядел, куда указывала сестра. И похолодел от того, что увидел.