Рунные витражи

– И я вот что ещё тут подумал, – продолжал возбуждённый генерал-аншеф, – Мастер, а можешь ты над гомункулусами своими ещё поколдовать, чтобы они выходили у тебя огнеупорные и картеченепробиваемые, как обычные глиняные големы? И чтобы могли очень чутко слышать, очень зорко видеть и очень тихо ходить, а двигались чтобы гораздо быстрее людей. Я б из таких такую разведку организовал – ах!

В видении мастера армии марширующих гомункулусов сменились отрядом огнеупорных, зорких, быстрых биоголемов, незамеченными проникающих во вражеский лагерь и вырезающих стражу… а потом и весь лагерь.

Мастер Тельман вздрогнул – он почему-то не подумал о том, как могут пригодиться его гомункулусы на войне.

* * *

Пару месяцев спустя у мастерской Тельмана стали регулярно околачиваться какие-то странные личности с невнятными плакатами, называющие себя активистами. Они забрасывали дверь мастерской тухлыми яйцами и помидорами, мазали ступени коровьими лепёшками, а когда любопытствующие прохожие пытались дознаться, в чём дело, отвечали:

– Простому честному работяге из-за тельмановских гомункулусов скоро работу будет совсем не найти. Теперь везде будут брать биоголемов, нас погонят, и что нам тогда делать – с голоду умирать? А детишкам нашим? Вот и мы протестуем против выпуска гомункулусов.

Вероятно, активисты вызывали бы больше симпатии и сочувствия, не рази от них самогоном и не признай народ среди них известных пьяниц, бездельников и пустобрехов, которых работающими никогда и не видели.

И всё же, наслушавшись бездельничающих около мастерской активистов, кое-кто начинал беспокоиться. Ну и что с того, что обычные големы уже давно существуют, а работы для людей по-прежнему хватает? Ну и что с того, что ещё никто из-за гомункулуса не потерял работу? А вдруг это всё-таки случится?

* * *

Мастер Тельман не любил, чтобы гомункулусы задерживались в мастерской – он к ним слишком быстро привязывался, давал им имена, и расставаться с ними потом было тяжело. Вот и весёлого добродушного Яшку, которого заказал себе какой-то богатый купец, но потом раздумал покупать, продавать было жалко.

Яшка прожил в мастерской почти три недели, помогал по хозяйству, сдружился с Пеблином, пристрастился к волшебным историям, которые по вечерам мастер рассказывал внукам, когда они ночевали у деда. И когда в один прекрасный день в лавке появился разодетый скользкий тип, представившийся тайным советником Типуновым, мастер продал ему Яшку скрепя сердце и прятал глаза от грустного, тоскливого взгляда гомункулуса, когда новый хозяин выводил его из мастерской.

А ещё через две недели глубоким вечером кто-то тревожно постучал в чёрный ход дома мастера. Открывший дверь Пеблин испуганно заухал: «Гхмук! Гхмук!» – и мастер Тельман тут же явился на шум. И замер от неожиданности: на пороге стоял Яшка – грязный, осунувшийся, в лохмотьях, синяках и каких-то подозрительных бурых потёках.

Увидев мастера Тельмана, гомункулус бухнулся на колени и протянул:

– Всё, что захотите, делать буду, только не возвращайте!

Из сбивчивой речи вздрагивающего от каждого звука и резкого движения Яшки мастер Тельман к утру составил себе примерную картину случившегося, побелел и тихо пообещал гомункулусу, что никому его не отдаст.

Вышел на кухню, попросил Пеблина принести ему чарку водки и тяжело осел за столом. Слышал он, как благородные господа развлекаются, слышал про разные вертепы и про тайные сообщества, на которых балуются чёрной магией, государственными заговорами, разными жестокостями и непотребствами. Слышал, но верить не торопился. Однако теперь, после истории Яшки!..

И тут мастер Тельман просто вскипел. Да разве можно так с живым существом? Животину домашнюю – и ту жалко, а гомункулус ведь совсем как человек, он всё понимает и всё чувствует. А то, что он всё-таки биоголем, а не человек – ну и что с того? Иной гомункулус ещё получше какого человека будет. Да что гомункулус – даже его страшный Пеблин куда больше человек, чем да вот хоть даже бывший Яшкин владелец!

Скособоченный Пеблин заметил, что хозяин словно застыл с чаркой в руках, в ярости глядя на огонь в камине, неловко присел на корточки, заглянул ему в лицо и встревоженно ухнул:

– Гхмук?

* * *

Как нарочно, следующим же утром к безработным активистам, целыми днями околачивающимся без дела у мастерской Тельмана, присоединились шумные, воинственно настроенные женщины из недавно созданной ассоциации защиты големов и гомункулусов, сокращённо – «Го-Го», и принялись протестовать против жестокого обращения с големами и гомункулусами.

После вчерашней истории с Яшкой мастер Тельман разделял их протест всем сердцем и душой. А вот народ, проходивший мимо, слушать дамочек слушал, но особого сочувствия и понимания не выказывал. И тогда, чтобы привлечь внимание к проблеме, женщины решились на радикальные меры: они запели – прямо на людной улице! – непотребную песенку и при этом плясали, непристойно задирая юбки.