Рунные витражи

– Ну, Дульсинея, ну, лапочка моя, ну зачем он тебе? У нас ведь в доме и так полно слуг и големов, куда нам ещё один?

– Да, но этот же совсем другой! Самая новая модель, такого ещё ни у кого нет!

– Кхм, это как бы не совсем так, – смущённо, но решительно вмешался стоявший в двух шагах мастер Тельман. – У меня пока всего два экземпляра, но первый уже купили.

– Кто? – требовательно осведомилась супруга; капризные и игривые нотки в голосе исчезли без следа.

– Обер-градомейстер. Кстати, тоже по просьбе жены.

– Ко-отик! – возмущённо обернулась к супругу женщина. – Раз у этой стервы ободранной такой есть, то я тем более его хочу!

«Котик» метнул укоризненный взгляд на мастера Тельмана и обошёл последний оставшийся экземпляр вокруг. Сзади и не отличишь от человека. А вот спереди разница уже заметнее – безволосая голова, на лице ни бровей, ни намёка на щетину, зато тёмно-жёлтые глаза обрамлены густыми ресницами.

– И что же, это тоже голем? – с сомнением спросил «котик».

– Да. То есть – нет. Ну, не совсем, – мастер смешался, прокашлялся и взял себя в руки. – Понимаете, Елисей Матвеич, обычные големы – глиняные, а это – биоголем, он совершенно органистический.

– Органистический? Это как? Как то твоё чудовище, что ты в прошлом году на выставке показал? Ну, то, которое ты из разных органов сшил?

– Пеблин – не чудовище, – с достоинством ответил големщик. – Пеблин – он просто первый эксперимент оживления органистических существ. А этих я не из органов собирал, этих я сразу, так сказать, целиком выращивал. В специально придуманной мной органистической купели. И вы только посмотрите, какие красавцы получились! – с законной гордостью закончил мастер.

Елисей Матвеич внимательно осмотрел неподвижно стоявшего лысого желтоглазого мужчину и вынужден был согласиться, что по сравнению со сшитым из разных органов Пеблином биоголем просто красавец. Впрочем, на фоне Пеблина красавцем был даже он сам. А эта новая модель неплоха и безо всякого сравнения.

– И как же этот твой биоголем называется?

– Гомункулус, – торжественно представил творение мастер Тельман.

– Ой, ко-отик, послушай, как звучит красиво! По-иностранному и так учёно! – восторженно захлопала в ладоши юная супруга.

– Учёно? – удивился «котик».

– Ну, конечно, учёно. Вспомни, сколько есть самых разных умных слов, которые тоже заканчиваются на «лус». Гладио-лус. Наути-лус. Э-э… хмм… Фал-лус, – юная супруга зарумянилась, метнула взгляд на очень определённую часть тела биоголема и закончила: – Гомунку-лус.

– И что он умеет? – вздохнул Елисей Матвеич.

– Он будет уметь всё, чему вы его научите.

– То есть?

– Он будет учиться всему, что ему покажут и расскажут. Если обычные големы после обжига уже ничему новому не научатся, кроме того, что чтецы начитали им, пока они ещё были сырой глиной, то гомункулус будет постоянно развиваться, – объяснил мастер.

– И как ты его будешь использовать? – обратился Елисей Матвеич к юной супруге.

– О, я уверена, что найду ему применение, – ответила она, голодным взглядом рассматривая гомункулуса. Потом спохватилась, надула губки и ласково почесала супруга за ухом: – Ну, ко-отик, ну, купи-и!

«Котик» вздохнул и отцепил от пояса кошель с монетами, признавая своё поражение.

* * *

Пятая общегородская выставка-продажа големов обернулась для мастера Тельмана полным триумфом.

– Ты их видел, Пеблин? – довольно спрашивал он существо, разбиравшее выставочный киоск. – Ты видел, как они все перекосились, когда увидели моих красавцев? «Мастер Тельман уже не тот, его големы никому не интересны, он отстал от прогресса»… А вот вам всем!

– Гхмук, – согласно ухало в ответ помогавшее ему существо. Существо было страшноватым – подволакивало одну ногу, сильно сутулилось и передвигалось приставным шагом. Редкие волосы почти не прикрывали шрамы на шишковатом черепе, лицо пересекали неровные рубцы, левый глаз время от времени нервически подёргивался.

– Обоих сразу же купили – и кто! Обер-градомейстер и первый статс-деньгарий! – радовался мастер. – К ним в гости будут приходить самые важные чины города, видеть моих гомункулусов и спрашивать: «А где это вы их приобрели?» А потом пойдут ко мне!

– Гхмук! – радостно ухал Пеблин в ответ, расплываясь в счастливой улыбке, которая жутенько смотрелась на его раскроенном лице.

Мастер Тельман довольно потирал руки. Когда-то давно он был не просто самым талантливым – он был первым големщиком. Это он обжёг и оживил самого первого глиняного человека, который умел носить тяжести и рубить дрова. Это он первым стал использовать чтецов для того, чтобы закладывать в големов навыки и знания. И даже покрывать големов розовой глазурью и цветочной росписью, чтобы их охотнее покупали домохозяйки, тоже придумал он.

Долгое время мастер Тельман оставался единственным големщиком города. Как только стало понятно, что голем может делать любую физическую работу, и делать её лучше человека, потому что он не жалуется, не болеет и никогда не устаёт, заказы потекли в мастерскую рекой.