Руны и магия. Правила вхождения в руны. Совмещение магии и религии. Переход из христианства в язычество. Выход из-под эгрегориальной зависимости

Бельтайн — это ночь, когда балом правят женщины. Среди друидов и волхвов древней традиции их было немало. Но именно в эту ночь только женщина всем своим естеством могла принять в себя силу богини и, хоть на короткий миг, действительно стать ею. В процессе такого соединения ей становилась доступна вся память Матери, сила всех её детей — людей и богов, растений и животных; живущих и ещё не рождённых, ушедших и готовящихся к возвращению. Не только маги, но и люди получали силу в этот удивительный день Пробуждения Земли. Один день в году есть сейчас у человека для того, чтобы вспомнить, что у него есть право на силу, перед которой меркнет всё золото куполов и богатых поповских одеяний, очищается воздух от смрадных курений и произнесённых слов лжи. Потому что эта сила — настоящая, а та — нет.

Храм Матери — это всё вокруг. Его нет нужды запирать в стены, защищать заклинаниями и намаливать канал. Потому что её дом — это леса, поля, небо, реки. Это всё вокруг, что рождено, что называется природой, жизнь которой, по счастью, не зависит ни от человечьих законов, ни от придуманных заповедей. Храм Матери не надо прятать, его не надо специально украшать — он прекрасен изначально. Его не надо запирать в стены — нет таких стен, которые могли бы сдержать вольную волю. Ночь Бельтайна — это возможность увидеть всю смехотворность возни чужаков за право распоряжаться силой Матери, всю бесплотность их иллюзий — она никогда не примет их. И обрезанным чужеродным захватчикам нечего делать в лесах Миеликки.

Однако маги и жрецы, друиды и волхвы не только руководили обрядовым процессом, но и направляли его по реке времени в будущее. Сам обряд — это помощь всем женщинам рода и племени стать как единое целое, стать Трёхликой богиней, которая определяет место всем и всему. И юные, и зрелые, и старые — все ощущали в этот миг правильность происходящего; мужчины, откликаясь на великую мощь женщин, уже не хотели и не могли быть кем-то иным, чем тем, кого она избирает, — Великим Богом Мощи и Силы. Друиды и волхвы строили ритуал, направляли его движение, перераспределяя пробуждённый поток силы на всех участников ритуала, на всё живое. Но с прицелом в будущее — в мощи соединения Неба и Земли должно родиться дитя. Ради него и зажигались майские костры: они притягивали огонь грядущего мира, который должен будет родиться через семь недель.

Впоследствии этот удивительный по силе обряд был заменён выбором Майской Королевы и Майского Короля — как некоторый компромисс с попами: из всего племени отдаём только одну женщину и одного мужчину. Понятно: чтобы сделать силу Земли своей, чтобы не терять право на родовую память — этого крайне недостаточно. Вот и убегали девы и женщины в лес в канун майской ночи искать своего Рогатого Бога, слушать лес, шёпот диких трав да вещую птицу-кукушку, ловить жаркое дыхание Земли.

Слышишь — это шорохи в кронах дубрав. Слышишь — это музыка духов лесных. Слышишь — зовущее пение трав. Слышишь — оживают чудесные сны[17].

1 мая славяне празднуют Живин день — день богини Живы, дочери Лели и Сварога. Она — зрелый, материнский лик Триединой богини славян: Леля, Жива и Мара-Марена, три сестры, три лика, три силы, сплетённые в одну. Птичий лик Живы — кукушка. О верованиях славян так говорится в одной польской хронике:

«Божеству Живе было устроено капище на горе, названной по её имени Живец, где в первые дни мая благоговейно сходился многочисленный народ к той, которую считал источником жизни, долговременного и благополучного здравствования. Особенно приносили ей жертвы те, которые слышали первое пение кукушки, предсказывавшей им столько лет жизни, сколько раз повторится её голос».

Мечта, написанная на яйце в Остару, мечта, принесённая в дар богине, как зерно, должна быть посажена в землю и принести плоды через положенный срок. Но, удивительным способом, в этот день преподнесённый ранее дар богине возвращается дарителю в виде новой изменённой судьбы. Судьбы, в которой не предполагается ожидание «небесной манны» и прочих заслуженных и не очень даров. Каждая женщина, становясь в эту ночь одним целым с Матерью, с Триединой богиней, осознавала этот дар как преподнесённый себе же, и эта сила, возвращённая от Матери, позволяла отныне самой творить свою судьбу, плести свой вирд. Одно только осознание этого факта может дать возможность самой обычной женщине стать ведьмой в эту ночь.