Руны на броне

— На этом мне следует закончить доклад, однако наша группа накидала тезисы, возможно, они пригодятся. Во-первых, на Польшу следует напасть в этом сентябре. Если мы войдём только в Польшу, Гардарика останется на месте, ей спешить некуда.

Во-вторых, на островах не ожидают от Европы резких решений без согласования с ними, они будут шокированы. Британия формально объявит войну, ведь они же давали полякам гарантии. Ну, или просто энергично выскажется — мы всё равно в ответ конфискуем их собственность, и она никуда не денется, объявит войну.

В-третьих, чтоб в начале лета 1942-го года у нас что-то получилось в Гардарике, русские должны поверить, что мы готовим нападение на Англию. Весь год европейская пресса должна её материть, флот топить корабли, и авиация бомбить города. В Британии сами должны поверить и слёзно просить Гардарику вмешаться…

Дитрих допил воду, снова застенчивая улыбка появилась на его отвратительной физиономии. Он сказал:

— Но это просто тезисы, а сам доклад окончен, — и пошёл на место.

Штанмайер подобрал отвисшую челюсть и подумал, что Дитриху точно стоило заткнуться раньше. Что теперь будет-то, господи? Но у него же имя! Его не тронут, а Дитриху трындец. Профессор сидел, словно ранее не встречался с доцентом.

После доклада Дитриха в комнате висела тишина. Обладатель седого ёжика, наконец, с места проговорил:

— Всё это ещё нужно обдумать.

А неприметный херр в сером костюме, спокойно подпиливая ногти, про себя крыл матом Дитриха и всю его группу. Этот доклад ведь уже читают в Москве! Но что делать? Что делать, я вас спрашиваю!

Впрочем, Дитриху уже ничего не сделать, его вон как природа разукрасила. И группа ещё может принести пользу. В любом случае, самое плохое она уже сделала…

Утром Дитрих с Мари пришли на службу и увидели в кресле Дитриха того спокойного херра. Он сказал, что, к сожалению, у профессора дома произошёл взрыв газового баллона, никто не выжил. Теперь возглавляет группу херр Шепард.

Только вызовов «наверх» более не будет, забирать отчёты, снабжать особыми данными и задавать некоторые темы станет неприметный херр в кресле. Можно звать его херр Кауфман, если Дитриху от этого легче.

На сём неприметный херр встал, сказал, что ещё непременно заглянет и удалился. Дитрих с Мари переглянулись. Мари тихонько воскликнула:

— Это же значит… это…

А Дитрих угрюмо засопел и подтолкнул её к столу.

— Будем работать дальше! — просипел он, расстёгивая штаны.

— Да! — поддержала его Мари, часто задышав. — Дальше! Дольше! Чаще! Давай, херр Шепард!!!

* * *

Терентий не лукавил, оставались формальности, хотя кое-что и настораживало поначалу. После завтрака Авдей велел прихватить сумку. Присели на дорожку. Оля сказала:

— Прощайте. Может, ещё свидимся, — и поклонилась в пояс.

Я, Мухаммед и Авдей встали, поклонились в ответ, и вышли из дома. Пошли большой компанией, ещё рыжие близнецы, молоденький парнишка, а вёл Терентий.

Рысьим шагом без привалов шли по лесу до полудня. По идее неожиданно — я-то своих парней заранее почуял — встретили нас двое провожатых. Приветствовали и велели идти за ними по одному след в след.

Как будто рыси должны оставлять следы, и эти их древние ловушки что-то мне значат. Но выпендриваться вообще не рысье, кивнул непроницаемой харей и пошёл, как все.

Пришли на широкую поляну. Представили нас лидерам беров, вепрей и росомах, а остальные пока заняты. Главное, что бояр среди них больше нет, пока я один такой. Вот остальные вернутся из Китая…

Впрочем, их отсутствие почти не сказалось. С дороги мы сполоснулись в ручье и со всеми уселись на застеленную покрывалами травку обедать. Ели жареную на углях оленину и дичину поменьше, заедая домашним хлебом, луком, жёлтыми помидорами и горькими огурцами. На сладкое мёд в сотах, пили ягодный морс.

Из скупых разговоров я сообразил, что рыси в этот раз принимающая сторона. Просто никто не любит показывать своё урочище. Часть воинов-рысей встречали коллег в Семёновске на вокзале и привели сюда. А принимают рыси из-за меня. Довольно редко боярин становится тотемным, чаще наоборот.

Лестно, конечно, узнать, что верили в меня с самого начала! Но я же маг, чувствую недосказанности. Даже Мухаммед с Авдеем не верили, рыси не верят ничему и никому. Просто они считали такое развитие очень вероятным.

Вот после обеда со мной и с молодым пареньком, его Серёжей звать, все знакомились, потом для пищеварения лидеры делились мудростью. Ну, та же политинформация, только с уклоном.

Никто лично мне за волков и горностаев не пенял, лидеры считали, что командировка укрепит им дух. Не будут в другой раз бояр терять на ровном месте.

А вообще, времена наступают трудные, мы все должны быть готовы — ещё больше озвереть, сплотиться и поддерживать другие кланы. Если что я так понял мудрых, мог по дурости и перепутать что-то.

Сразу после мудрости обязательные поединки. Беры, вепри и росомахи привели своих молодых. Задача просто простоять на ногах две минуты, я и пожалел ребят, не ронял. Сам больше уклонялся от яростных атак, а Серёге хорошо досталось. Но он же молодой… то есть не маг, как я.