Руны на клинках

Сразу отпустили голых французов к своим, по ним уже по традиции открыли огонь соотечественники. Спастись мог только маг. Бедные солдаты головы ломают, почему это из окружённого дома, который по всем данным обороняют девушки, регулярно выбегают голые мужики, так, может, маг им объяснит.

Витя раздал равную долю трофеев. После несложных расчётов выходило, что бардак приносил владельцам почти по миллиону франков в день! Нормальненько! Хотя надо ещё вычесть за продукты, долю военного начальства, другие накладные расходы. Вот и в прошлый раз получилось меньше, наверное, сдавали кассу.

Я решил, что доход не покрывает рисков, проще публичный дом грабить, чем содержать. И благороднее. Далее собрался лечь пораньше, всё равно в голове варится какая-то ерунда. Съел две банки тушёнки с пачкой галет, да Коля угостил салом, зарылся в тряпки на полу и сразу уснул.

* * *

Проснулся утром от близкого взрыва гранаты за окном и крайне нецензурной тирады дородной Оксаны:

— Эти… европейцы… совсем… на войне! Положить… в… ящик тушёнки… гранату!

Мдя. Теперь ещё и с вражескими консервами нужно обращаться осторожно. От этой мудрой мысли перешёл к делам по распорядку. За бритьём волшебным ножом прикидывал, что бы ещё такое захватить, чтобы там помыться хотя бы холодной водой. И вещи надо где-то стирать.

На завтрак получил запеченную в золе картошку, банку тушёнки и галеты. Коля угощал салом, и я подумал, что питаемся мы скудно, не по доходам. Надо отдельно сходить на рынок.

И прямо к утренней кормежке пришёл лично капитан Дымов в сопровождении пяти бойцов. Не, я гостям всегда рад! Просто чтобы одного меня прокормить, уже связано с риском для жизни, а капитан ещё и солдат привёл. Но делать уже нечего — обратно не прогонишь — и я суховато с Лёшей поздоровался:

— Привет. Почему не по рации, что-то случилось?

— Здорово, — ответил он и объяснил. — По рации всего не сказать, нельзя долго разговаривать.

— Тогда давай сначала поедим, — предложил я.

Дымов кивнул, и мы на четверть часа замолчали. Когда прихлёбывали кипяток из оловянных кружек, Лёша заговорил:

— Извини, Тёма, за школу. Просто не знал, чем тебя ещё занять.

— Так её не нужно было захватывать? — неприязненно спросил я.

— А вы её захватили⁈ — поразился он. — Я думал, что это невозможно!

— То есть всё-таки нужно? — уточнил я холодно.

— Вы лишили несколько дивизий французов общего командования и верхушки разведки, — сказал Лёша. — Есть пленные старшие офицеры?

— Ты не говорил о пленных, — пожал я плечами. — Всех убили.

— Ладно, и так, — проговорил он и отхлебнул из кружки. — А в целом у меня для вас ещё вчера кончились объекты, только сказать тебе не мог. Вы же отвлекали внимание…

— Мы⁈ — поперхнулся я кипятком. — Кха-кха… вот это вот всё — просто отвлекали⁈

— Европеец тоже не понял, — улыбнулся Лёша.

— Ладно, допустим, — смог я взять себя в руки. — И чем занимались другие группы?

— Незаметно минировали вещевые и продовольственные склады противника, — ответил капитан.

— А почему не накрыли из пушек? — уточнил я.

— Европеец умный, прячет склады в подвалы жилых строений и устроил их множество, — пояснил Дымов.

— Тогда почему я ещё не слышал взрывов? — спросил я скептически.

— Тут много завязано с психологией, — сказал Лёша. — Со складов постоянно крадут, начальство больше всех. Прикажешь после каждого ограбления проводить ревизию и устраивать проверку? Особенно когда твоя банда поставила всех на уши, — он усмехнулся. — Лучше под шумок списать ещё имущества и отправить в штаб липовые документы. Кстати, штаб вы недавно захватили, и все бумаги сожгли, — капитан проговорил деловым тоном. — Маскировали минирование под ограбления, ставили взрыватели на трое суток.

— Четыре группы по пятьдесят бойцов трое суток… — проговорил я задумчиво. — Да где взяли столько взрывчатки?

— Немец запас много тола, — криво улыбнулся Лёша. — Для нас запасал.

— Ну, немцу горячее французское мерси, — сказал я серьёзно. — А почему только на трое суток?

— Алё! — насмешливо ответил Алёша. — Вражина ведь с них каждый день кормится…

Его прервал грохот мощного взрыва.

— Кажется, началось, — прокомментировал он. — Теперь весь день будет взрываться — у взрывателей погрешность два часа, да устанавливали их в разное время.

— Потерпим, — сухо проворчал я.

— Тем более это не единственная наша проблема, — сказал Лёша. — Ты в небе ничего не заметил?

— Французские бомбардировщики, — ответил я. — Нашим батареям дня три жизни.

— Вчера почти все уничтожили, — спокойно проговорил капитан.

— А что тогда бабахает⁈ — не понял я. — И почему бомбардировщики куда-то летают⁈

— Как стемнело, из резерва танками притащили пушки на запасные позиции, — сказал Дымов. — Немец хорошо запасся артиллерией и снарядами, для нас запасал.

— Снова ему горячее французское спасибо, — проговорил я азартно. — И много у нас пушек?

— Да, как ты сказал, всего на три дня, — небрежно ответил капитан.

— Тогда зачем это всё⁈ — я растерялся.

— Вчера над городом истребители сбили сорок восемь французских бомбардировщиков, — строго сказал капитан. — Умножь на три. Так что могут сделать на фронте столько машин?