Руны на теле

Встали на позиции в девятом часу утра, уже серел восток, светало. Скоро рассвет. Я смотрел в прицел и ждал появления вражеских танков. И тут внезапно ожила рация на командной волне:

— Привет от Кати! Привет от Кати! Сильный ветер, я очень рискую! Вы там не затягивайте!

— Иди домой, — проворчал я в ответ.

Рация обиженно примолкла и через несколько минут ожила:

— Привет от Кати! Наблюдаю колонну танков севернее посёлка! Больше пятидесяти, сейчас посчитаю точнее!

— Брось, — сказал я. — Южнее села танков нет?

— Сейчас посмотрю… — отозвался молодой голос.

Пять минут молчал и заорал:

— Привет от Кати! Привет от Кати! С юга «панцирей» просто много! Перестраиваются в две линии! Их там больше сотни! Нападайте уже!

— То есть ты нас не видишь? — уточнил я.

— Не-а, — сказала рация. — А где вы прячетесь?

— Нас тут вообще нет, — ответил я и попросил. — Так как, говоришь, дела на севере?

— Достал гонять, — отозвалась рация и спустя минуту воскликнула. — Тоже построились в две линии!

Я в прицел как раз увидел танки немцев. «Панцири» медленно шли по полю. И прямо напротив отчего-то встали. Ну, мне без разницы, что они там себе думали перед смертью, я сказал на командной волне:

— Иван! Начали!

— Слушаю, майор, — сказал он.

Переключаюсь на машины отделения и говорю:

— Погнали, ребята.

Я крайний, справа вылетают танки. Впадаю в тотемный транс и сам себя усиливаю. Чувствую работу магов и зверство тотемных. Подключаюсь к усилению бонусов волков и беров.

Враг стоит хорошо, или мы удачно напали — стреляем с ходу, кому-нибудь прилетит. Блин, мы не можем палить так удачно. Грохот разрывов слышно даже в шлемофоне. Или это не мы?

Разворачиваю оптику, оглядываясь, и на мгновенье замираю. На самом краю обзора виднеются дома посёлка. Только теперь на их месте столбы земли и огня. Там рвутся снаряды больших калибров. Послал я гранатомётчиков в засаду! Впрочем, не в них дело. Мои парни не отвлекаются от работы, и я не буду…

— Привет от Кати! — воскликнула рация. — Посёлок долбит чья-то артиллерия, а на «панцири» с севера с двух сторон напали «рыси»! Вижу горящие танки немцев!

Неприятель реагирует на атаку, поворачивает башни, трогается с места. А мы уже на полном разгоне и кроем непрерывно из пушек. Противника много, и он удачно стоит — вдоль строя трудно промахнуться.

Тонкий момент, проезжаем перед вражеским строем. Да только он уже повернул башни и едет просто куда-нибудь. В результате нет у него строя, а есть перепуганное стадо.

Прошли опасный участок и заканчиваем первый полуоборот. Два десятка «панцирей» горят, остальные мечутся. Отделение Вани теперь на восточном фланге, командую ему в рацию:

— Сходимся.

— Слушаю, майор, — весело отозвался тот.

Делаем тот же «винт», просто идём уступами ближе к центру и стреляем наверняка, с «дорожками». У врага уже нет превосходства в числе, но сейчас он ещё может пустить нам кровь. Достаточно всем вместе одновременно атаковать в одну сторону. Но кто-то же должен командовать, а его, может, убило.

Вдумчиво завершаем оборот, добиваем остатки. Потерь магов не чувствую, своих подбитых машин не наблюдаю. Говорю на командной волне:

— Ваня, есть потери?

— У одной машины сбило трак, — отвечает тот. — Случайность, и это твои маги.

Ну, гусеницу парни починят…

— Привет от Кати! — влез молодой задорный голос. — Прекратили обстрел посёлка, одни развалины! «Панцири» с юга начали движение. Треть нацелились на остатки села, две другие трети охватывают его с флангов.

Я командую Ивану в рацию:

— Нападаем с восточного края, давай ко мне.

— Слушаю, — ответил он.

Всё-таки случится мой безнадёжный бой. Можно, конечно, отойти, и больше ста вражеских танков вломятся в тылы армии. На моих глазах. Их все потом обязательно уничтожат, но сто машин многое успеют. И как с этим жить?

И ведь это я послал ребят с гранатомётами в село. Кто-то может остаться в живых и теперь пытается прорваться к лесу. Мы их должны прикрыть. Мы просто должны делать всё, что в наших силах, пока живые. У военного нет другого выбора.

Пустим напоследок европейцу кровушку. Внезапным ударом около трёх десятков «панцирей» подбить успеем, а остальное — военное судьба. А немец-то каков! По одному только подозрению врезал из полевых пушек по селу! Хотя село русское…

Гм. Но всё равно европейская дисциплина поражает! Ни одного сообщения о его разговорах в эфире. Хотя стоп. Включаю закрытую рацию и спрашиваю:

— Ты там живой ещё?

— Ага, — ответил Серёгин. — Сам поражаюсь, почему немец молчит, как чего-то боится.

Вот! Немца расстреливают из танковых пушек, над ним летает биплан, но он всё равно молчит в эфире, как партизан! Это я понимаю европейская дисциплина. Правда, переходящая в идиотизм, но тем не менее.

— Привет от Кати! — воскликнула рация. — «Панцири» вошли в развалины и пока по неясным причинам загорелись! Вижу уже десять подбитых танков!

А живые мои гранатомётчики! Похоже, не успели войти в посёлок перед обстрелом, зашли позже — им приказ ведь не отменили. Ну, так тем более «банзай»!

Заговорила закрытая рация:

— Немца, похоже, прорвало! Какой-то майор Гот вопит, что его атакуют русские.