Руны везде

— Отстроим обратно, — пожал Гена плечами. — У тебя здесь недвижимость? Продавай, я уже продал.

— Хорошо, что сдавать город никто не собирается, — сказал я задумчиво. — А потом…

— Потом суп с котом, — строго проговорил Гена. — Наша задача, чтобы враг собрал для захвата Москвы максимум сил, и все эти силы уничтожить. Все службы отложили на время всегдашние заботы и готовятся. Моя контора ищет и привлекает магов, кто имеет опыт уличных боёв и войны под землёй. Нам передали Центр. Кстати, туда эвакуировали учебку из Семёновска, — он мне улыбнулся. — Понимаешь теперь, что ты пока просто не можешь быть танкистом?

— Угу, — согласился я.

* * *

Остаток пути я с важным видом молчал и смотрел строго перед собой. Только фуражку снял и держал на коленях, надоела. Шофёр от дороги не отвлекался, а Гена и Валера поглядывали в салонное зеркало на меня, вернее, на уши. С ними я ничего не мог поделать, стоит высвободить, и они начинают жить своей жизнью.

Все кошки всегда насторожены, особенно рыси — реагируют на шум. Ещё хорошо, что уши шевелятся, устал бы в городе вертеть головой. Такие уж у меня рефлексы вдобавок ко всему остальному.

И, кстати, обо всём остальном. Сейчас по идее я должен тихо опухать от заявлений Валеры, но я совершенно спокоен. То, что я всё это не озвучивал в голове, ещё не значит, что оно там не варилось.

В госпитале радио можно послушать только в холле, но я избегал узнавать фронтовую сводку. И газеты не читал, хотя легко разбираю самый мелкий шрифт. Типа я болею и мне нельзя волноваться, чтобы быстрее выздороветь.

Сейчас, глядя ровно перед собой, я уверен, что просто не хотел узнавать то, что знал всегда. И самое смешное, моя кошачья природа считает, что придумано всё правильно.

Да, человеку эти мысли даются непросто, я бы устроил истерику как москвич, а до переноса житель Московской области. И это было бы глупо. Что такое Москва? Как любой город — некое множество зданий. Со многими связаны сильные переживания, но ни один дом не стоит единственной человеческой жизни.

А Европа собралась сюда загнать несколько армий, не считая отдельных частей и авиации в небе. Странно было бы доброму жителю Гардарики протестовать против такого её решения!

По реальному боевому моему опыту в городе легче обычного убиваются враги, а в большой город их влезает больше. Так какой город в Гардарике самый большой? Москву Европе прям доктор прописал, куда до неё какому-то Сталинграду!

Ну, а потом не суп с котом, а фланговые удары и большой котёл. Но это запланировано, скорей всего, на зиму, а до неё вполне может получиться даже… э… то, что Валера сморозил.

Так что с горячим сердцем, холодной головой и твёрдыми лапами исполняем боевые задачи и много не думаем, чтоб на новой роже кроме шрамов не появились ещё и морщины. Есть же командиры, не надо считать себя умнее всех. Многие мудрости — многие скорби, а кто увеличивает скорбь, тот мотает себе нервы и сокращает жизнь. Хотя их у меня ещё восемь… но это только предположительно, и с такой войной никаких жизней не хватит.

Лучше думать о чём-нибудь приятном. Как у меня нынче дела с фондом «Детский праздник» вообще и в частности с девушками? Слов нет, не красавец, но ведь гораздо лучше, чем обгорелый! И не бесплатно всё-таки, я же боярин!

А интересно, что сказки наши, кажется, появились не на пустом месте. Нырнул Иван-дурак в чан с кипятком и стал красавец. А оказался бы в танке, когда там взорвался кумулятивный снаряд, стал бы котом. Только нужен комбинезон, а их тогда ещё не придумали…

Блин! Опять в башке варится всякая ерунда! Всё-таки есть у меня нервы, и кое-что в ситуации мне очень не нравится, но кардинально её исправить я не могу и психую. Значит, успокаиваемся, втягиваем когти и ни о чём не думаем осознанно…

* * *

Шофёр подрулил к проезду на территорию. Подтянутые суровые парни проверили документы у всех, а на меня очень задумчиво смотрели, когда Гена говорил:

— А это майор Большов после излечения. У него ещё нет офицерской книжки, он со мной.

Подняли шлагбаум, и мы, переехав искусственную неровность в асфальте, заехали на территорию Корпуса. Остановились на служебной парковке, я надел фуражку и вышел из машины вместе с майором Гудковым. Валера с автоматом остался на месте.

— Пойдём прямо к Антонову, — сказал Геннадий.

Мы прошли в административный корпус, хотя от администрации там остались только столовка, кабинет директора и мед-блок, а всё остальное кристаллотека.

Поднялись на второй этаж. Я сказал в приёмной Аркаше:

— Привет.

— А… — смешался он и ответил. — Здрасти.

Объяснять ему, как следует отвечать майорам, я не стал, прошёл за Геной — он, не заметив сержанта, направился прямо в кабинет. Внутри я чётко приложил ладонь к козырьку, а Гена проговорил:

— Здравия желаю, — и кивнул в мою сторону. — А это боярин Большов.

За т-образным столом сидели Пётр Алексеевич, майор Логинов и Руслан Ибрагимович Мирзоев. Майор Антонов сказал:

— Проходите, присаживайтесь. Артём, как себя чувствуешь?

— Удовлетворительно, — ответил я сухо.