Руны везде

Союзникам, конечно, низкий поклон за помощь, но они же, падлы, на наших смертях хотят в рай заехать! Тут мнения у парней разделились — одни считали, что пусть пользуются, лишь бы помогали, другие полагали союзникам половой мужской орган на всю хитрую харю.

Я так далеко планы не строил и мнения не высказывал. Разговор превратился в спор, затем выродился в перепалку и закончился без результата. Начальство же драчунам так накостыляет, мама дорогая, а без драки спор потерял всяческую перспективу.

А я, словно и не заметил накала страстей, по-кошачьи замер, глядя на светло-зелёный пейзаж за окном вагона. Если что днём у меня всё светло-зелёное, не в этом дело, а в печали, что охватывает всякого командира, который отправляется воевать.

Ход времени не остановить, и сегодня это вам не год назад в этих числах — господства в небе не будет. Противник перед осенней распутицей перегнал самолёты на тыловые аэродромы, и теперь ему с неба всё видно. Разведке этого района европеец уделит внимание.

То, что у Гардарики появился «лютый рысь», командование врага знает точно. Сам же для этого многое сделал, а кроме меня батальоны Вани Котова и Кости Гаева развеяли любые сомнения.

Если у врага совсем нет агентурной разведки, что сильно вряд ли, нетрудно понять систему, по которой новые танки получают войска. Все батальоны отдельные, прошли через Московский танковый Центр, а что они самые боеспособные, враг прочувствовал летом.

Всё-таки есть у Европы агентурные возможности, там выучили командиров этих батальонов. Про меня точно знают. И вот мы получаем «лютых рысей» по мере изготовления. Должен этому враг обрадоваться?

Европеец считает, что у него что-то получается в больших сражениях, тактически Гардарика его всегда превосходила. Потому свои новейшие танки враг будет пытаться накапливать и очень хочет, чтобы наши танки постояли в резерве. Особенно зимой. Чтобы мы не устроили ему вторую серию зимнего праздника.

И как он сможет повлиять на наши решения? Да просто устроить на группы «лютых рысей» охоту. Самое в этом смысле лучшее — затрофеить мою пятнистую шкурку. Проследить за мной или моими парнями у разведки врага тысячи способов, он точно знает, куда я еду, зачем, и готовит ловушку.

Грустно, хоть оставайся в Москве! Однако этого европеец и пытается добиться. Нет! Несмотря на все его старания, мы устроим ему зимний фестиваль.

Из обстановки следует, что противник готовит нам ловушку? Ладно, мы сожрём наживку, заставим капканы сработать вхолостую и порезвимся в его курятнике. Предупреждён — вооружён.

* * *

Остановились на станции небольшого русского городка. В штабной вагон поднялся подтянутый майор, сказал, что он Егор Затулин, и вручил мне пакет с приказом. Из него следовало, что мы приехали. Нам предписывалось выйти, построиться и топать к месту дислокации, карта прилагалась.

Я майора поблагодарил и принялся исполнять — озадачил офицеров. Военному собраться, только подпоясаться, и через минуты мы строем маршировали по улицам русского городка. Штабной майор Затулин зачем-то увязался с нами, ну, его дело.

Вышли на окраины, потом шоссе, свернули на грунтовку. Пришли в старый лагерь детского летнего отдыха, который переоборудовали для временного размещения войск.

В казармах только поменяли кровати и установили печи «солдатки», остальное и так годилось. Прикольно смотрелись качели-карусели. Майор Затулин позвал меня и командиров в здание администрации.

Он куда-то позвонил сказать, что прибыл на место, а мы познакомились с лейтенантом Семёном Кочкиным, комендантом данного пункта временного размещения. В его подчинение целая рота бойцов, которые содержат всё в чистоте, готовят еду и следят за порядком.

Сёма отдельно очень попросил вести себя прилично, особенно не ломать аттракционы и вообще не злоупотреблять, а я его душевно заверил, что у меня все танкисты культурные — знают, что за безобразия лично загрызу. Глядя в моё доброе лицо, он мне поверил на слово и заметно успокоился.

Затулин обозвал административное здание штабом и попросил нас обождать пять-десять минут, кое-кто должен приехать. Мы расселись на стулья и завели ленивый трёп, что в лагере должна быть баня хотя бы для офицеров и до города тут недалеко.

Открылась дверь, и в помещении вошёл уже генерал-полковник Аркадий Борисович Серебряков и с ним незнакомый полковник. Офицеры подскочили и приветствовали начальство.

— Всем здравствовать, — сказал Аркадий Борисович и направился к столу. Обернулся к полковнику. — Владимир Васильевич, давай карту.

Тот вынул из планшета сложенную несколько раз карту и принялся расстилать на столе. Я и Слава Дальний ему помогли, он взял из планшета карандаш и поставил на карте точку, проговорив:

— Мы здесь.

Парни пристально разглядывали карту, я старательно считывал данные. Заговорил Серебряков: