Русь (Часть 3)

- Господа! - сказал он. - Для нас важнее всего величие и слава России, мы встанем как один, если ее достоинство будет затронуто. Может быть, настал великий час соединиться всему славянству, и тогда могучий орел распрострет свои крылья над всем Балканским полуостровом и осуществит вековечную нашу мечту видеть вместо полумесяца православный крест над градом Константина.

И опять все закричали "ура", за исключением дворянина в куцем пиджаке, который принад-лежал к радикальной партии, и хотя теперь фактически перекочевал из нее, но принципиально был еще врагом и противником консервативной кучки.

Все сошло великолепно, и все невольно подумали, что отсутствие Авенира и Федюкова за столом было как нельзя более кстати, потому что нужно себе представить, что бы сделалось с ними, когда был провозглашен тост за государя императора и плешивый дворянин распростра-нился о крыльях.

После тоста за государя императора пили за процветание Сербии, за королевича Александ-ра, за новорожденную.

И когда после длинного обеда все, вынув из-за бортов салфетки и загремев стульями, вста-ли от огромного стола, уставленного остатками вин и кушаний, хозяин был совершенно красен, жал всем руки, благодарил, отечески похлопывая по плечу кого-нибудь из молодежи.

Дамы пошли в гостиную, а мужчины в кабинет князя, куда лакей поставил на стол ящик с сигарами.

XXVI

Ольга Петровна нарочно приехала к Левашевым, чтобы узнать от баронессы Нины о внеза-пном отъезде Валентина и, к удивлению своему, не нашла здесь баронессы. Она несколько времени ждала, не подъедет ли Федюков, всегда хорошо осведомленный во всех чужих делах, но Федюкова тоже почему-то не было. Это становилось уже странным, так как нельзя было допус-тить, что Федюков остался дома в угнетающей его семейной обстановке, а предположить, что он поехал куда-нибудь в другое место, тоже было невозможно, так как он знал, что у Левашевых семейный праздник и большой приемный день.

Это было непонятно. И сколько Ольга Петровна ни придумывала возможных комбинаций, она ни на одной не могла остановиться. И, конечно, ни одна из ее комбинаций не могла бы подойти к действительно происшедшим событиям.

Потом она не находила Митеньки Воейкова. Она была в каком-то раздраженном, почти злом состоянии. Не потому, чтобы отсутствие Митеньки не могло угнетать и мучить, - просто она ехала с одним настроением, рассчитывая подразнить этого милого мальчика, помучить, - и никого не нашла.

Увидя Ирину, стоявшую на террасе, она подошла к ней.

- А что я не вижу твоего кавалера? - спросила Ольга Петровна, взяв Ирину за подборо-док и поднимая ее лицо, чтобы видеть ее глаза.

Щеки Ирины покрылись легким румянцем, но глаза ее прямо и твердо взглянули на стояв-шую перед ней Ольгу Петровну, высокую, прямо держащуюся, с большим газовым шарфом на плечах и тяжелой прической.

Ирина сразу поняла, о ком ее спрашивают, но невольно сделала непонимающее лицо, так как в тоне молодой женщины ей послышалась странная, неприятная нотка.

- Какой кавалер? - переспросила она, бессознательно желая выгадать время для ответа.

- Митенька Воейков, конечно, - сказала Ольга Петровна, пожав плечами, стянутыми шарфом, который она держала руками, запахнув его плотно на груди, как бы закутавшись в него.

- Я не знаю, почему его нет, - просто сказала Ирина, безотчетно почувствовав отчужден-ность от нее Ольги Петровны. - Я его видела недавно... и мне кажется, его внутреннее состоя-ние требует уединения.

Говоря это, она ясно почувствовала, что не могла бы просто, как прежде, рассказать Ольге Петровне, что она была у него вчера.

- Я его видела третьего дня, - сказала Ольга Петровна (ее глаза дрогнули от улыбки, ко-торой она не могла или не хотела скрыть), - и не могу сказать, чтобы у него было такое состо-яние. Мне, по крайней мере, не показалось, - прибавила она, и опять глаза ее смотрели странно смешливо.

Ирина, сама не зная почему, покраснела и почувствовала, что не может прямо и просто смотреть в эти смеющиеся глаза стоявшей перед ней молодой женщины, с которой она раньше была всегда хороша и близка.

- Впрочем, мужчины очень переменчивы, - прибавила Ольга Петровна. Она вдруг легкой походкой подошла к перилам террасы, сорвала зеленую веточку сирени, приложила ее к губам и, повернувшись, издали смотрела на Ирину.

У нее было, очевидно, такое настроение, в котором ей нравилось быть злой и забавляться тревогой, которую она вызывала в этой невинной молоденькой девушке.

- Почему вы так говорите? - спросила тихо Ирина, но глаза ее, как всегда, твердо и прямо взглянули на стоявшую перед ней Ольгу Петровну.

Та смотрела на Ирину несколько времени молча, потом подошла к ней и, вынув из-под шарфа руку, обняла ее за плечо, как будто раскаявшись в своем настроении.

- Ты будешь очень несчастлива в любви, - сказала она, - и знаешь почему?

- Почему? - спросила Ирина тихо и не поднимая головы.