Русь. Другая история

Нельзя игнорировать факт, на который уже давно все историки обратили внимание: славянские племена, у которых в названии есть корень «слов» (словаки, словенцы, словены), появлялись именно на окраинах, границах славянского мира, тогда как внутренние племена славян именовались без корня «слов» (поморы, поляне, лютичи, бодричи, чехи…). Историки объясняли это так: мол, названия пограничных славянских племен с обязательным упоминанием, что они славяне — указание, что далее идут племена, не владеющие словом, иноземцы. Но это явная ошибка. Тот же Вадим Деружинский полностью прав, когда говорит, что словены, словенцы и словаки получали такие названия, потому как являлись именно неславянскими народами, лишь принявшими язык славян. То есть это славянские колонии. Самое любопытное здесь то, что на самом раннем этапе славян называли либо вендами, либо склавинами. Слово «склавин» не имеет ничего общего со «славянином». Термин «склавин» скорее родственный термину «свеоны» (ранний союз готов-гаутов). И те, и другие переводятся как «свитые, складенные», т. е. «объединенные племена».

Конечно, схожесть языков западных балтов и славян не позволяет сделать точный вывод. Но присутствие Ивановых, Петровых и Михайловых у болгар на Балканах, которые позже появились и в Московии, наводит таки на мысль, что есть большая вероятность того, что традиция приобретения таких фамилий сложилась и в схожих условиях, условиях, когда туземному не славянскому населению присваивали православные имена.

Трагедия Великороссии. XV-XVI вв.

Русь-датский конунг Рюрик Людбрандсон построил в 862 г. на Ильменском озере Хольмгард (Хольмагоры) — новую столицу своего ярлства. Ильменские словены назвали крепость просто Новый город в честь Полабской столицы Старгорода, а озеро прозвали Ильмень в честь Полабской реки Ильменов (сейчас Ильменау). Тогда никто не предполагал, что незатейливое название этого небольшого форта, занимающего южную половину позднейшей цитадели, вскоре обретет общеевропейское звучание и очень скоро преобразуется в Новгород, затем в Новгород Великий, а позже — в Господин Великий Новгород.

К югу от маленькой крепости стоял храм Волоса, или Велеса, которого позже заменят на готского Перуна (Перкунаса) по приказу Владимира. Место почитания Перуна было устроено тогда в роще Перыни, южнее от идола Велеса.

В последующем Новгород разрастался на север. Средневековый Новгород с его узкими улицами и переулками, высокими, порою причудливо расположенными зданиями, множеством резного либо раскрашенного дерева построек, кораблями и челнами у пристаней широкой реки Волхов, садами внутри усадеб был довольно колоритен и привлекателен. Мощные дубовые укрепления, охваченные серебристой лентой наполненных водою рвов, окружали город.

Как и Ладога, Новгород был многонационален. В ходе раскопок здесь был обнаружен «готский двор», торгово-дипломатический квартал готландцев — шведских купцов с острова Готланд. Также известно, что в северо-западной части города жило много финских женшин (скорей всего, это были любовницы дружинников-русов). Жили в Новгороде финны и немцы. Как немцы, так и готландцы были достатоно независимы и подчинялись собственным судам и законам. Позже это население перемешалось, переняв язык русинских славян.

К XIII в. Новгород превратился в один из важнейших городов Балтики и всей Северной Европы. Он поддерживал наитеснейшие экономические связи с Германией и Швецией, в частности с Готландом.

На острове Готланд в городе Висбю у новгородских купцов была даже собственная церковь, а у готландцев соответственно в Новгороде — церковь Святого Олафа. В ХIII в. Новгород вместе с Ригой и Готландом вошел в Ганзу, торговый союз семидесяти немецких городов. Причем в этом союзе немецкие купцы отводили Новгороду самое почетное место, называя его «материнским».

Все это, однако, выпало из контекста русской истории. Мы знаем о Новгороде не более, чем о Польше, Швеции или Дании. Почему же такое игнорирование первой русской столицы?

Историки России оповещают людей лишь о том, что молодой новгородский князь Александр Невский отразил в 1240 г. нападение шведского короля Биргера Ярла ка Неве, и через два года разбил немцев на Чудском озере. Также известно, что Александр вел трудные переговоры с Ордой и заключил с ней шаткий союз.

После Невского история Руси, словно на более интересный телевизионный канал, резко переключается на Москву, а Новгород исчезает с экрана до самого его захвата Иваном III, из описания которого мы все равно ничего толком не узнаем о самой Новгородской республике, кроме того, что это просто республика. Все на этом.

Бой Александра Ярославовича на берегу Невы с четырехтысячным отрядом Биргера Ярла кажется странным, учитывая, что в шведской Хронике Эрика XIV об этом походе будущего короля Швеции ничего не упоминается. Скорее всего, в самой Швеции Невской битвы не заметили именно потому, что это был один из многочисленных рядовых крестовых походов шведов в Финляндию по обращению в католицизм языческих финнов ямь и сумь.