Русь эзотерическая(СИ)

- Но, если ты хочешь нам добра, то это означает, что ты считаешь, что у нас нет от природы своего добра, и что мы - злые. И нам необходимо чужое добро. Так? - продолжил Андрей.

- Вовсе нет. И в вас есть добро.

- А что ещё, кроме добра, существует в мире? Или - нету в мире ничего, кроме добра? - спросил Андрей.

- В мире, кроме добра, есть зло!

- Значит, в мире есть добро и зло. Нам же чего-то не хватает. Добро в нас есть. Значит, нам не хватает...

- Зла!

- И ты пришел поделиться с нами, пожелать нам...

- Зла! То есть... Нет, конечно. Добра! А, да ну вас. Я совсем запутался, - смутился Анатолий, и пошел к своей палатке, вновь ложиться спать.

- Ну что, друзья, пора нам расходиться. Владимир, а у вас есть палатка? У Геры, я так понимаю, её нет... Впрочем, в любом случае, уже совсем темно, трудно будет вам палатку поставить. Да и не к чему. Идите спать в мою, - предложил Андрей. - У меня трёхместная, а ночует в ней только Арей. А я в спальнике, рядом с палаткой, сплю. Ну, что? Всем - спокойной ночи. Утро вечера мудренее...

Глава 18. Молодое вино.

После того, как солнце опустилось за горы, обступающие низину со всех сторон, стемнело довольно быстро. Звёзд на небе в этот вечер было мало: снова начали наползать облака. Быть может, постепенно начиная снова собираться в тучи.

Вернулся, наконец, дядя Юра, кажется, совершавший обзорный обход всех знакомых дольменов. Присел тихонько на лавочку напротив Николая. Неспешно достал пряники из сумки, налил себе чайку.

- Я, дядя Юра, всё о ерунде какой-то разглагольствую, а так ещё и не спросил, как у тебя дела, жизнь? Давно же не виделись, - обратился к нему Николай.

- Да, целый год, как обычно, - отвечал Юра. - Всё у меня - слава Богу, все живы и здоровы. Жена, дети... Всё идет потихоньку, своим чередом. Да вот, дать, самого меня что-то в последнее время постоянно в разные слои кидает: лешие, русалки, духи леса... Домовые... Знаешь, ведь это всё действительно существует. И как-то всё это ко мне притягивается, что ли. В общем, я это вижу... Жутко, но интересно. Только вот, последнее время, дать, меня все эти сущности настолько преследуют, что и другим, если они рядом оказываются, мерещиться начинают. Меня уже люди немного побаиваться начали.

- Хорошо, что немного, - засмеялся Николай. - Ну, а как ты вообще с миром внешним уживаешься? Ничего? - спросил он.

- Да ничего, дать. По-прежнему: то крышу кому-нибудь починю, то замок врежу... А работаю всё там же. Всего вместе на хлеб хватает. На пряники, дать, не всегда, - и Юра снова с удовольствием надкусил пряник. - А Люба моя хлеб в последнее время сама печёт. И здорово получается! Люблю свежий хлеб, с пылу с жару. Ну, а ты как, Никола?

- Живу, не жалуюсь, - задумчиво промямлил Николай. - Когда-то, давно уже, в Москве, я как-то... Можно сказать, сфотографировался. Есть там такие приборы - за плату можно ауру свою запечатлеть. Показывают они мне снимок... Говорят, что ещё ни у кого такой ауры не видели. Я смотрю, а вместо ауры у меня - радуга! Ну, и ответь теперь, как может жить такой радужный человек? Конечно же, хорошо!

- Да, Никола, я тебе прямо скажу: есть у тебя сила, - сказал Юра. - Правда-правда, я не шучу.

- Да она у всех есть. Только управлять мы ею не умеем. Я поначалу не понимал: что такое? Захожу, у брата в душевой моюсь - и у него водопровод из строя выходит. Прихожу к друзьям в гости - и у них свет отрубается... И так, как в анекдоте, подряд "восэмь раз". В общем, туши свет и сливай воду... Пока ещё не понял, как её по сторонам не расшвыривать, энергию-то... И другим неприятностей не доставлять.

- Никола, а ты мне скажи прямо: как ты думаешь, что нас всех ждёт... В смысле - Россию? - спросил вдруг дядя Юра.

- Не знаю. Никто этого не знает сейчас. По всем прогнозируемым параметрам, мы все должны были уже подохнуть, - помолчав, ответил Николай. - Ничего хорошего я в ближайшем будущем не вижу. Дрюкнули всех нас сильно. Чтобы мы все озверели, вцепились друг другу в глотки за пищу, одежду и жилище, чтобы ничего от нас другого не осталось, кроме как одно зверьё безмозглое. На поверхности уже и сейчас - одни бездари, что корчат из себя политиков, артистов, художников, писателей... Все они хотят быть сливками, хоть таланта не имеют. Все рвутся в эту клоаку известности, телевидения, так называемой гламурности...

Но, с другой стороны, даже индейцы в резервации как-то выживают. А сейчас, как поётся в одной любительской песне - "резервация - здесь" ... Вот иностранцев и раньше всегда поражала наша способность выживать. Видел однажды, какое удивление было написано на лице одного немца, когда у него на глазах мой друг на берегу моря починил свой старый шлепанец, какой любой западный человек, не задумываясь, положил бы в урну... А друг взял какой-то найденный гвоздичек, проволочку - и так всё скрепил, что не видать стало даже, что с шлёпанцем были проблемы.