Русь эзотерическая (Учителя и М-ученики) (СИ)

Конечно, был и третий путь. Весьма болезненный: можно полностью переродиться. Стать "в лучшем случае" философом или прозаиком. А в худшем... Сердце поэта покроется грубой коркой, налётом пошлости, а сам человек скатится в пропасть праздных чувств и грубых развлечений. "Дети индиго"... Странный термин. Такие люди были всегда. Если прочитать внимательней биографии поэтов прошедших времён.

Он не знал о третьем пути. Он умирал. Умирал честно. Маяковский, "такой большой и такой ненужный", должно быть, испытывал это. Испытывал, наверное, и Блок... "Как тяжко мертвецу среди людей живым и страстным притворяться"... Бывают в жизни моменты, когда, чтобы переродиться, необходимо отказаться от всего, даже от самого себя. Большинству это сделать мешает чувство собственной важности, а к смерти толкает боязнь этой самой смерти.

Но он ничего не боялся. И был готов к смерти. Сердце разрывалось от боли, грусти и тотального одиночества. Голова разламывалась от переживаний былого, сотню раз проносящихся в сознании. И от всего этого хотелось выть, или вскочить и треснуться головой о стену... Потом и это прошло. И долгие месяцы он пролёживал сутками на диване, глядя в потолок и чувствуя, как куда-то в бесконечные миры Вселенной из него вытекают последние силы.

Наконец, ему стало по-настоящему всё равно. Низ, самое дно. Всё умерло, исчерпано. Изжито. И вывернуто наизнанку. Пусто. Никаких воспоминаний, никакой боли. Вот уже совсем нечего отдать из себя этому миру. Полная апатия. Полный нереал. Взгляд уходящей души на безымянное тело, одиноко распластанное на кровати...

Это было давно. Будто бы и не с ним вовсе. Может, единственным спасением было именно то, что он вот так, до беспредела, был безразличен даже самому себе. И Судьбе стало не интересно его убивать.

И потому, он получил второе рождение. Не умирая...

А сейчас, Андрей вновь подошел к реке, набрал полную пригоршню воды. Он несколько раз умылся, вновь ощущая приятную, бодрящую прохладу. Поднялся от реки на пригорок, потянулся, расправил плечи, а потом запел гортанную и плавную шиваистскую мантру. Немного погодя, Андрей взглянул на солнце, которое было уже довольно высоко над горизонтом, и направился обратно. К палаточному лагерю.

Он подумал, что, скорее всего, не зря ему припомнилась такая далекая, совсем забытая, наивная поэтическая молодость. Ей сопутствовали немного странные молодые люди, тусовки, споры, поиск истины... Многие из них, этих людей, действительно "смещали", как говорят сейчас начитавшиеся Кастанеды, его "точку сборки". И потому, в их сборище он нередко испытывал весьма странные ощущения, и такие же странные события и явления сопутствовали тогда его жизни. Где всё это было потом? Почему больше ничего не происходило?

Хорошие вопросы... Не всё отмерено и взвешено, и не у всего есть цена. У необычных явлений нет смысла, оправдания и объяснений. Но они случаются.

Ещё вдалеке от большой поляны, Андрей почувствовал, что природа и энергетика этих мест в чём-то сильно изменилась. Он смутно уловил непонятное напряжение, разлитое в воздухе. А, подойдя поближе, отчётливо услышал шум, отдалённый гул голосов. Они раздавались со всех сторон окружающего поляну леса. Даже оттуда, где до рассвета не было ни одной палатки. Это означало, что ряды эзотериков стремительно пополнились. Прибыли новые люди.

И что-то здесь, похоже, должно было произойти. Не могло быть иначе. Неизбежность и неотвратимость событий, почти не касаемых внешнего плана, но столь чувствительных для души... Он предчувствовал их.

"Ну вот, теперь и официальное открытие сходки во имя спасения человечества не за горами"- мысленно усмехнулся Андрей, разгоняя странность ощущений.

Он подошел к главному костру, сразу и здесь заметил новизну: теперь на широкой, полого спускающейся вниз, ветви дерева, была закреплена суровая толстая верёвка. На ней висел огромный колокол. "Именно он, вероятно, будет в дальнейшем возвещать всеобщие эзотерические сборы", - догадался Андрей.

Он стал в стороне от костра, но всё же на виду у многих. Чувствуя, что за ним наблюдают, демонстративно достал из холщовой сумки слегка мятый пряник. Перекрестил его три раза, прочёл шёпотом защитную молитву и начал есть, откусывая по маленькому кусочку. Съел его, так сказать, для подкрепления бодрости духа.

Пряник был не простой. Андрея угостил один хороший человек, с которым он вчера встретился. Андрей пошел за хлебом в маленький магазинчик: в посёлке был день хлебного привоза. И, по своему обыкновению, разговорился со случайным попутчиком, которого догнал по дороге: вместе веселей идти. Тот человек оказался местным. Жил здесь, но в другом посёлке, ещё дальше затерянном в горах. Шел навестить знакомых. Этот "горец" рассказал Андрею несколько смешных баек про лесников, про заблудившихся в лесу туристов и про здешнее домашнее вино. И напоследок угостил Андрея пряником. Хороший то был попутчик. Интересный, с лукавой смешинкой и неторопливым, напевным говором.