Читаем Русь и ее самодержцы полностью

Киммериане, которые в древности обитали на территориях нынешних Херсонской и Днепропетровской областей, были изгнаны скифами или сколотами[1], которых вытеснили в свою очередь массагеты, пришедшие из восточных земель Каспийского моря. Скифы перешли за Волгу и поселились между современными Дунаем и Доном.

Скифы подобно киргизам или калмыкам вели кочевую жизнь, были свободолюбивым народом, но единственное искусство, которое они знали, это искусство «везде настигать неприятелей и везде от них скрываться».

За Доном, в Астраханских степях, обитали сарматы (савроматы), родственные скифам; дальше, среди лесов жили будины, гелоны, ирки, фиссагеты, а на востоке от них — те скифы, которые покинули Царскую орду. Здесь, по словам Геродота, на которого ссылается Н.М. Карамзин, начинались каменистые горы (Уральские) и страна плосконосых людей архипеев (калмыков) и сюда доходили торговые караваны из черноморских городов. А дальше шли «полунощные» земли, о которых кроме слухов достоверно ничего не было известно. Архипеи, например, считали, что в этих землях живут люди, которые спят шесть месяцев в году.

Скифия Российская, по свидетельству Геродота, была бескрайней и безлесной равниной, и лишь между Тавридой и днепровским устьем можно было видеть леса.

Древний историк считал чудом то, что «зима продолжается там 8 месяцев, и воздух в сие время, по словам скифов, бывает наполнен летающими перьями, т. е. снегом»; что «море Азовское замерзает, жители ездят на санях через неподвижную глубину его и даже конные сражаются на воде, густеющей от холода».

Несмотря на то, что скифы занимали в основном южные части нашей страны, а андрофаги, меланхлены и другие северные народы, как пишет Геродот, относились к другому племени, греки условно назвали всю азиатскую и европейскую Россию, или полунощные земли, Скифией, ссылаясь на историка Эфора, жившего за 350 лет до н. э.[2]

Скифы отличались отчаянной храбростью, были многочисленны и смело вступали в бой с любым врагом; пили кровь убитых неприятелей, выделывали их кожу и использовали вместо одежды, а из черепов делали сосуды.

Победу над скифами одержал Филипп Македонский, который противопоставил численному превосходству военную хитрость. Филипп Македонский думал найти у скифов золото и серебро, но к своему удивлению нашел только стариков, женщин и детей.

После этого поражения скифы потеряли свое могущество.

Наконец сарматы (савроматы)[3], обитавшие в Азии близ Дона, вступили в Скифию и, по свидетельству Диодора Сицилийского, истребили ее жителей, и от скифов осталось только их название, хотя греки долго еще после этого называли малоизвестные народы отдаленных стран скифами.

Сарматы получили известность в начале новой эры, когда римские легионы заняли Фракию и Дунайские страны. С этого времени историки упоминают народ, который занимал пространство от Азовского моря до берегов Дуная и состоял из двух племен, роксолан и язигов. Эти народы начали вторгаться в римские владения, опустошали Мизию. В конце концов, изнеженный роскошью Рим потерял гражданскую свободу, а затем и культуру. Рим уже не считал зазорным платить за мирное существование золотом и с уважением принимал послов кочевников.

Другие обитатели юго-восточной России, аланы, жили тогда между Черным и Каспийским морями. У них, как и у многих азиатских народов, не было домов, они возили жен и детей в колесницах, скитались по степям Азии до самой Индии и отличались храбростью. Аланы вытеснили сарматов из Юго-Восточной Азии и заняли часть Тавриды.

В III в. от Балтийского к Черному морю пришли готы[4]. Они завоевали многие народы, в числе которых были и венеды. Н.М. Карамзин ссылается на готского историка VI в. Иорнанда[5], который считает венедов одноплеменниками славян, предков русского народа. Венеды жили на берегах Балтийского моря и были многочисленны, что часто помогало им в битвах больше, чем воинское искусство. Финикяне были хорошими мореплавателями и вполне могли доплывать до берегов Пруссии, богатых янтарем, и там покупать его у венедов.

Если славяне и венеды являлись одноплеменным народом, то наших предков должны были знать и греки и римляне, которые обитали к югу от Балтийского моря.

Наши предки отличались обычаями и нравами от азиатских народов, которые жили не в домах, а в шатрах или колесницах. Венеды же, о которых говорит Тацит, жили в домах и сражались не на конях, а пешие и были известны как хорошие бегуны.

Перейти на страницу:

Все книги серии Наша история

Быт и нравы царской России
Быт и нравы царской России

В этой книге представлена дворцовая жизнь русских царей, обычаи и быт царских дворов и русского народа с древнейших времен до начала XX века, включая правление последнего царя.Вместе с рассказом о национальных традициях, обрядах и обычаях в книге широко представлена тема нравственного состояния русского общества, что особенно актуально в наше непростое время, когда в стране отмечается падение нравственности.Сейчас нам как никогда важно знать, какими мы были, чтобы понять, какие мы есть и почему такими стали. Это позволит нам не повторять ошибок наших предков и не чувствовать себя изгоями при интеграции в сообщество цивилизованных стран.В книге также можно найти сведения об армии, торговле, государственном устройстве, религиозных отношениях и т. д., а материал книги расположен так, что позволяет легко найти ту информацию, которая интересует читателя.Книга содержит обширный тематический материал и предназначена для самого широкого круга читателей, в том числе и студентов.«Наше древнее общество ...сложилось путем непосредственного нарождения, без участия каких-либо пришлых, чуждых ему элементов. Варяжское вторжение, изгнание распустилось в нашем быту, как капля в море, почти не оставив следа. Своеобразная сила нашего быта так велика, что самая реформа и можно сказать революция Петра оказалась во многом совершенно бессильною».«Идея самостоятельности, нравственной независимости была нераздельна с идеей самовластия, а еще ближе, с идеей самоволия и своеволия. Вот почему мы, люди другого времени и других понятий о законах нравственности, не имеем права слишком строго судить об этом неизмеримом и безграничном своеволии и самовластии, которое так широко господствовало в нашем допетровском и петровском обществе, и особенно мало имеем права осуждать за это отдельные, а тем более исторические личности, которые всегда служат только более или менее сильными выразителями идей и положений жизни своего общества... Своеволие и самовластие в ту эпоху было нравственною свободою человека; в этом крепко и глубоко был убежден весь мир-народ; оно являлось общим, основным складом жизни».И.Е. Забелин о российской самобытности

Валерий Георгиевич Анишкин , Людмила Валерьевна Шманева

Культурология
Русь и ее самодержцы
Русь и ее самодержцы

Настоящая книга, по сути своей, является справочником, содержит выверенные сведения о возникновении Руси и ее становлении как государства и знакомит читателя с концепциями выдающихся российских историков, в числе которых Н.М. Карамзин, Н.И. Костомаров, С.М. Соловьев, В.О. Ключевский и др.В кратком изложении даны наиболее заметные и значительные события, происходившие на земле русской, например, татарская неволя, семибоярщина, польская интервенция, восстание декабристов и др.Основу книги составляет краткое (справочное) описание периода правления каждого из восьмидесяти самодержцев от Рюрика до Николая II Романова в хронологическом порядке. Кроме того, она снабжена таблицами с генеалогическим древом Рюриковичей и Романовых.Книга предназначена школьникам, студентам, а также всем, кто интересуется историей России.

Валерий Георгиевич Анишкин

История / Образование и наука
Все могло быть иначе. Альтернативы в истории России
Все могло быть иначе. Альтернативы в истории России

Могла ли история России сложиться иначе? В книге повествуется о некоторых «развилках» на историческом пути России, ситуациях выбора из нескольких возможных сценариев, когда судьба нашего Отечества могла обрести другую траекторию. Противостояние Державности и Свободы, спор альтернатив и значимость «исторической случайности», роль исторических личностей, границы «пространства возможного», цена выбора — все это подается в историко-публицистическом контексте. Автор стремится перешагнуть через стереотипы исторического сознания, спровоцировать читателя на размышления, показать, что всякая история — это еще и набор альтернатив, что у России нередко был выбор, возможность хотя бы на время разомкнуть круг чередования реформ и контрреформ, свободы и «казармы», рывков вперед и провалов в прошлое. Для широкого круга читателей.

Владимир Николаевич Шевелев

Фантастика / История / Альтернативная история / Образование и наука

Похожие книги

100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
1917 год. Распад
1917 год. Распад

Фундаментальный труд российского историка О. Р. Айрапетова об участии Российской империи в Первой мировой войне является попыткой объединить анализ внешней, военной, внутренней и экономической политики Российской империи в 1914–1917 годов (до Февральской революции 1917 г.) с учетом предвоенного периода, особенности которого предопределили развитие и формы внешне– и внутриполитических конфликтов в погибшей в 1917 году стране.В четвертом, заключительном томе "1917. Распад" повествуется о взаимосвязи военных и революционных событий в России начала XX века, анализируются результаты свержения монархии и прихода к власти большевиков, повлиявшие на исход и последствия войны.

Олег Рудольфович Айрапетов

Военная документалистика и аналитика / История / Военная документалистика / Образование и наука / Документальное