Русь и Орда Книга 2

Отыскав постоялый двор, по обычаю времени отмеченный конским черепом, вздетым на шест, – путники поручили лошадей заботам хозяина, а малое время спустя уже и сами сидели в тени густой черемухи, за выскобленным добела липовым столом, на котором, среди толсто нарезанных ломтей ржаного хлеба, стояли объемистая крынка молока и миска с печеными яйцами; несколько сырых луковиц да берестяной коробок с солью дополняли это убранство. Окинув эти скромные яства неодобрительным взглядом, Ильяс развязал принесенную с собою торбу и, вытащив оттуда жареный бараний окорок, завернутый в лист лопуха, тоже водрузил его на стол.

– Эка велико ваше село, – заметил Макар, обращаясь к хозяину двора, подошедшему в этот миг со жбаном холодного квасу. – С чего бы это оно столь разрослось?

– Дело известное, – ответил хозяин, кряжистый рыжебородый мужик лет сорока. – Али не знаешь, что все эти угодья князем покойным Иваном Даниловичем отписаны московскому Данилову монастырю, выстроенному его праведным родителем? Допрежь того на Подоле нашем было, кажись, дворов семь. Ну, а с той поры народ сюды, знамо дело, и потек.

– Почто так? – удивился Карач-мурза.

– Да ведь, не в обиду тебе будет сказано, боярин, на церковных-то землях смерду жить не в пример вольготнее, нежели на боярских, а иному и на общинных. Ему оброк платить куды сподручнее, чем робить на барщину, которая рано ли, поздно ли доводит его до кабалы. Ну, а боярину как раз барщина-то и нужна. Что же до вольных смердов, – на тех барщины хотя и нет, но надобно платить подати и число да отбывать князю повинности, а их ноне немало. Глянь, как города-то скрозь ставятся! На них изводят прорву леса и камня, и от всякой общины князь требует людей, лошадей и телеги, чтобы тот камень да лес добывать и свозить куды надобно. Хоша каждый идет в повинность не так чтобы надолго, да иной раз мужику от того чистый зарез: тут подошло, к примеру, самое горячее в хозяйстве время, надобно свое робить, а ты поезжай по наряду либо дай своего коня, а себе хоть свинью запрягай!

*Этот монастырь, просуществовавший до наших дней, был основан в XIII в. первым Московским князем Даниилом Александровичем, причисленным Церковью к лику святых.

**Оброк – уплата за пользование помещичьей землей, продуктами своего труда или деньгами.

***Барщина – уплата за то же самое своим трудом.

****Числом называлась дань, собираемая для татарского хана.

– Ну, а на монастырских землях ничего такого нету. По цареву указу ни числа, ни податей церковные людишки не платят, також и князь их в работу не берет. А барщиной нас святые отцы не донимают, – в кои-то веки стребуется подновить в обители тын, загатить реку либо еще что справить, – так ведь это выйдет какая седмица, много две в году, а на боярина надо робить три дня в седмицу! Платим мы монастырю оброк в натуре, глядя по урожаю, да к праздникам великим посылаем братии кто пару курей, кто гуся, овечку либо свинью, а кто победнее – тот рыбки, а то и лукошко ягод. Ну, а так – робим сами на себя и живем как бы по своей воле. И потому всякий смерд, кому в ином месте затужило, норовит перейти на церковную землю, покуда не влетел в кабалу, ибо знает – опосля будет поздно: беглых братия до себя не принимает.

* * *

К этому следует добавить, что земельные владения многих русских монастырей того времени были весьма обширны, что дает некоторым историкам основание не совсем справедливо обвинять древнерусское духовенство в чрезмерном любостяжании. Нет сомнения в том, что монастырская братия и многие отцы Церкви нашей не отказывались от земельных приобретений, далеко превышавших нужды того или иного монастыря, и умели извлекать из этого огромного хозяйства немалую пользу. Но, во-первых, история почти не дает нам примеров того, чтобы кто-либо из русских иерархов использовал эти источники для личного обогащения, окружения себя роскошью или ведения расточительной и праздной жизни, – каковыми примерами изобилует история западной хрстианской Церкви. Во-вторых, для увеличения своих угодий монастырям едва ли нужно было прибегать к захватническим действиям, которые если и имели место, то лишь как редкое исключение. Земельные богатства Церкви росли у нас почти исключительно за счет так называемых «вкладов по душе»: у русских князей и бояр существовал обычай завещать особо чтимым или просто ближайшим монастырям некоторую часть своих владений, на вечное поминовение души. И эти вклады зачастую бывали весьма обширны.

*Царем на Руси называли тогда золотоордынского хана.