Русь и Польша. Тысячелетняя вендетта

Летом 1930 г. по Галичине прокатилась волна налетов на польские поместья и экономии, обычно заканчивавшихся поджогами. Было учтено около 200 таких актов. Ответные действия правительства были массовыми и жестокими. В середине сентября крупные подразделения кавалерии и полиции обрушились на украинские села, начав кампанию так называемой пацификации (умиротворения), целью которой было наведение порядка. Действуя по принципу круговой поруки, армейские части, заняв около 800 сел, громили украинские клубы и читальни, отбирали имущество и продукты, избивали всех, кто пытался протестовать. Было арестовано около 2 тыс. украинцев, в основном гимназистов, студентов и молодых крестьян, почти треть из них попала в тюрьму на продолжительные сроки. Украинских кандидатов в депутаты сейма посадили под домашний арест, не дав им принять участие в проходивших в это время выборах, выборщиков-украинцев запугиванием принуждали голосовать за польских кандидатов.

Протесты украинцев, направленные в Лигу Наций, неожиданно обнажили перед мировой общественностью плачевное положение украинского меньшинства вообще, а во время пацификации в особенности, что стало для Европы неприятным сюрпризом. Однако если европейские (в особенности британские) политики осудили поведение поляков, то Комитет Лиги Наций обвинил в провоцировании репрессий украинских экстремистов. Хотя польское правительство довольно быстро подавило волнения, его действия были недальновидными, поскольку лишь усиливали ожесточение украинцев, давали козыри экстремистам с обеих сторон и еще больше затрудняли поиски конструктивного решения проблемы»[134].

Бесчинства поляков создали благодатную почву для националистической пропаганды. Лидеры украинских сепаратистов, обосновавшиеся в Германии и Чехословакии, начали строить планы создания независимого Украинского государства путем аннексии советских и польских территорий. Средством для достижения своих целей они избрали террор. Однако сами вожаки прекрасно понимали, что даже самый массовый террор не может привести их к цели. Террор нужен был, с одной стороны, для привлечения в свои ряды молодежи и обострения отношений властей с украинским населением, а с другой стороны, показать правительствам и разведкам иностранных государств, что украинские националисты представляют собой серьезную силу.

Еще в 1920 г. небольшая группа офицеров из войск бывшей Западно-Украинской народной республики основала в Праге «Украинскую войсковую организацию» (УВО) во главе с Евгением Коновальцем. Как писал Орест Субтельный: «Первоначально УВО была чисто военной организацией с соответствующей структурой командования. Она тайно готовила демобилизованных ветеранов в Галичине и интернированных солдат в Чехословакии к возможному антипольскому восстанию, а также проводила операции, направленные на дестабилизацию положения поляков на оккупированных землях. Наиболее известные акции УВО — покушение на главу польского государства Пилсудского, неудачно осуществленное Степаном Федаком в 1921 г., и широкая серия саботажей в 1922 г.»[135].

В середине 1920-х годов УВО распалась. Однако с помощью германской разведки Коновальцу удалось создать новую террористическую структуру — «Организацию украинских националистов» (ОУН).

С самого начала своего существования ОУН находилась на содержании и под покровительством германской разведки. О тайном сговоре украинских националистов с фашистами свидетельствуют архивы. К примеру, в справке-докладе по украинскому вопросу от 19 ноября 1933 г. № 10 написано: «Около 10 лет тому назад было заключено соглашение между прежним начальником контрразведки Германии и нынешним руководителем ОУН полковником Коновальцем. Согласно этому договору, украинская организация получила материальную поддержку, за что она поставила контрразведке данные о польской армии. Позднее организация взяла на себя также подготовку боевых и диверсионных заданий. Ежемесячные выплаты достигли 9000 рейхсмарок»[136]

.

Накануне нападения на Советский Союз в руководстве ОУН произошел раскол, и возникли две группировки: ОУН-М Мельника, которой руководило Главное управление имперской безопасности (РСХА), и ОУН-Б Бандеры под патронатом Абвера. Обе группировки финансировались Берлином. Об этом заявил на следствии высокопоставленный сотрудник Абвера Лазарек: «Руководство… при главном командовании вооруженных сил в Берлине поручило Эрнесту цу Айкерну в Кракове вести переговоры с уполномоченным Бандеры. Лебедь принял все требования Айкерна и заявил, что бандеровцы дадут необходимые кадры для школ подготовки диверсантов и переводчиков и что бандеровцы согласны на использование немцами всего их подполья в Галиции и Волыни в разведывательных и диверсионных целях против СССР… От Эрнеста цу Айкерна я в апреле 1945 года узнал, что С. Бандера получил от немцев 2,5 миллиона марок, т. е. столько, сколько получает и Мельник…»[137].