Русь и Золотая Орда

Умаление роли Киева в данный период было связано еще и с тем, что, после переноса мировых торговых путей на Атлантическое побережье и внутренние реки Западной Европы, этот город перестал быть одним из центров европейской торговли. Более того, караваны, путь которых все же проходил по Днепру, подвергались опасности быть захваченными половцами, бесчинствовавшими в Северном Причерноморье. Потеря такого источника дохода оказалась невосполнимой – Киев превратился в одно из многих удельных княжеств, только и осталось у него – былая слава да великолепие церквей. Безболезненно для всей Южной Руси Киев теперь переходил из рук в руки или засыпал в «застое» под пятой то Владимира, то Галича, то Чернигова. Некогда единая Киевская Русь из-за слабости великого князя и неуемного самовольства удельных князей раскололась на множество самостоятельных княжеств, скрепленных разве что близким родством их владельцев. Киевскую Русь сотрясали междоусобные войны, заговоры, перевороты. Ослабленные в этих стычках князья русские уже не могли, как в былые времена, противостоять и внешней опасности, угрожающей как со стороны половецких ханов, так и со стороны польского и венгерского королей. Сделать самостоятельно это было невозможно, а объединиться для организации коллективного отпора князьям мешали взаимное недоверие и вражда. Разумеется, больше всех в сложившейся ситуации страдал простой народ.

Все эти обстоятельства имели довольно примечательные последствия с точки зрения организации власти на местах и участия в ней разных слоев древнерусского общества. Где-то этот процесс вел к укреплению вечевого порядка, где-то власть приобретала олигархический характер, а где-то торжествовала толпа, умело направляемая силами, противоборствующими властям предержащим. Временами казалось, что формирующийся класс господ (землевладельцы, купцы, бояре, старейшины) стоит на государственнических позициях и стремится к созданию сильного централизованного государства, однако жизнь показала, что за внешне декларируемыми лозунгами, как правило, скрывалось желание личного обогащения и стремление поставить на службу своим узкокорыстным целям и княжескую власть, и остатки вечевых порядков, и стихийные выступления низов общества.

Правда, иногда, хотя и очень редко, общественное волеизъявление действительно приносило общегосударственную пользу, и не упомянуть об этом было бы грехом перед Истиной. Только в многотомных исторических фолиантах можно прочитать о том, как киевляне в 1146 году открыли городские ворота перед внуком Владимира Мономаха Изяславом Мстиславичем, пришедшим добывать свою «отчину» и «дедину»; как через несколько лет после этого те же киевляне, стремясь избежать человеческих жертв, понуждали того же Изяслава мириться с Юрием Долгоруким, по праву добивавшимся киевского стола; как в 1169 году жители, как один, встали на защиту Киева от объединенной группировки войск Андрея Боголюбского, памятного им по не лучшим временам княжения его отца. Однако чаще всего любые действия нарождающегося «гражданского» общества ограничивались интересами отдельно взятого города или какой-то одной из его «партий», что вело к обособлению и сепаратизму.

Так, во времена Ярополка Владимировича (1132–1139 гг.) жители Полоцка своим решением изгнали из города Мономахова внука и пригласили на княжение потомка прежних полоцких князей Василька Святославича. Известно, что род князей полоцких ведет свое начало с Изяслава – сына святого Владимира и первого сына Рогнеды, умершего еще при жизни своего отца, что по лествичному праву лишало его детей возможности бороться за киевский стол. Чтобы не лишать своих внуков источника существования, Владимир не посылает в Полоцк следующего по старшинству сына, а закрепляет эту волость за внуком Брячиславом и тем самым создает прецедент отчинного права, кладет начало изгойским волостям. С этого времени Полоцкое княжество на многие столетия выходит из сферы влияния Руси – России.

В Великом Новгороде, славном своими вечевыми традициями, с «легкой» руки Ярослава Мудрого устанавливается правило, согласно которому ни один князь не может занять княжеского стола без приговора веча. Народные собрания вправе призвать князя, как когда-то было с Рюриком, изгнать князя, не пустить самовольно возжелавшего. Ярчайший пример того – позиция новгородцев в отношении планов великого князя киевского Святополка II посадить там сына своего вместо сына Мономахова Мстислава. Вот что ответили послы князю: «Если у сына твоего две головы, то пришли его к нам. Новгороду нужен Мстислав, новгородцам дал его Всеволод; мы вскормили его для себя и любим его, а сына твоего не хотим».

В своем сепаратизме местная олигархия доходила и до прямого предательства, что произошло в 1241 году во Пскове, когда часть выборной городской администрации во главе с боярином Твердилой, по существу, сдала город немецким рыцарям, изгонять которых пришлось Александру Невскому.