Русь Летописная

Большинство русских летописей дают целостную и неусеченную панораму событий мировой истории и ее неотъемлемой части — истории Руси и России: она начинается с послепотопных времен, и там, где только возможно, хронологические пробелы заполняются скупыми и, как правило, легендарными фактами. Подобная целостность обеспечивается присутствием в составе основополагающих летописей «Повести временных лет», ведущей начало русского летосчисления от Ноя и его сыновей.

Тем самым в «Повести временных лет» совершенно четко обозначена начальная точка отсчета мировой истории. Это — планетарный катаклизм, получивший название потопа. Данное событие, в результате которого погибла большая и далеко не худшая часть человечества, описано в священных книгах почти всех древних народов, а также во множестве устных преданий. В Начальной русской летописи о потопе подробно рассказано в так называемой «речи философа», излагающего перед князем Владимиром основы христианского вероучения. Но и сама «Повесть временных лет» начинается с упоминания этого события, некогда до основания потрясшего мир в прямом и переносном смысле: «По потопе (то есть „после потопа“) три сына Ноя разделили землю — Сим, Хам, Иафет» (рис. 41). Следовательно, хочется нам того или нет, но писаная русская история начинается с потопа и послепотопных времен.

Рис. 41. Ной, Иафет, Сим и Хам (а также их жены) выходят из Ковчега (древнерусская миниатюра)

Природный катаклизм, о причинах которого рассказывается в моих предыдущих книгах, подробно описывается и в других древнерусских источниках. В одном из вариантов широко распространенного и популярного в Древней Руси апокрифа «Беседа трех Святителей» говорится, что потоп произошел на «земле Север». Более того, из контекста «Беседы», опирающейся на какие-то древние сведения, следует, что на Севере последовательно произошло два потопа: один канонический — Ноев, другой — при его детях, спустя 89 лет. Каждый народ описывал вселенский катаклизм по-своему. И тем не менее, к примеру, в мифах североамериканских индейцев калапуйя утверждается то же самое, что и у античных авторов — Платона, Сенеки или Нонна Панополитанского: во время светопреставления Земля перевернулась и на ней почти не осталось людей.

События — уже исторические, — последовавшие за глобальной гидросферной катастрофой, на Руси также были хорошо известны, но они долгое время сохранялись, как уже было отмечено выше, в виде тайного и к тому же запретного знания.

Важнейший «блок» российской истории связан с личностями Словена и Руса, чьи фигуры слишком важны и смыслозначимы, чтобы их можно было проигнорировать. Тем не менее произошло именно так: в угоду господствующей идеологии и собственным интересам Карамзин, не задумываясь, срубил живое древо начальной русской истории, а из полученных обрубков попытался соорудить нечто невразумительное (повторяю, речь идет о дорюриковской эпохе). Историографический идол был встречен с восторгом и немедленно канонизирован: дескать, зачем нам легендарно зафиксированное бремя почти 5-тысячелетней истории — хватит с нас и одной тысячи.

Но так было не всегда! Вплоть до конца XVIII века продолжалось повсеместное распространение «Сказания о Словене и Русе», которому благоволил Петр Великий. Не позже 1789 года в Петербурге, когда в Париже штурмовали Бастилию, была издана полная версия одного из списков легендарной истории русского народа под названием «Сказание в кратце о скифех, и о славянах, и о Руссии, и о начале и здании Великого Нова града, и о великих государех российских». Год издания на титуле обозначен не был (издание датируется по другим признакам), зато публикация заканчивалась припиской: «Печатано от слова до слова с древнейшей рукописной тетради».

Менее чем за 20 лет до выхода 1-го тома «Истории Государства Российского» усилиями двух русских подвижников был издан 4-томный труд под названием «Подробная летопись от начала России до Полтавской баталии» (СПб., 1798–1799). В свое время сей анонимный труд в виде обширной рукописи был обнаружен в Спасо-Ефимиевом монастыре и долгое время приписывался известному просветителю и сподвижнику Петра Великого Феофану Прокоповичу (1681?—1736) (собственно, каких-то серьезных оснований сомневаться в данном авторстве никогда не было и по сей день нет). Опубликовал фундаментальный исторический труд, получивший хождение в списках, всесторонне одаренный деятель русской культуры эпохи классицизма Николай Александрович Львов (1751–1803), известный одновременно как поэт, музыкант, архитектор, график, теоретик искусства, фольклорист, изобретатель и издатель (его именем названа Львовская летопись). Помогал ему в предварительном редактировании и комментировании 1-го тома, касающегося древнейшей русской истории, другой выдающийся деятель эпохи Просвещения — профессиональный историк Иван Никитич Болтин (1735–1792).