Русь нерусская: как зарождалась «рідна» мова

Результаты оказались неутешительными для украинофилов. Читали крестьяне «на русский лад». «Украинское "и", как правило, читают по-русски».[208] «Что касается Т, то его сначала читают, как "і"… Вообще, кто не имел в руках украинской книжки, тому удивительны были эти две точки над "і", и меня часто любопытные спрашивали, что это за знак такой, что "так густо точек сверху", а один мальчик, дойдя при чтении до слова "її", остановился, долго внимательно присматривался и наконец прочитал «її», как "п"[209], — рассказывал исследователь. — "Е", как правило, читают по-русски». «Букву "є" читают почти все, как русское "э"… Кто совсем не знал украинской книжки, тот останавливается на этом "є" и долго его рассматривает, удивляясь, чего б это ему задом стоять, и не знает, как его произнести». «Нашу букву "г"" читают сразу, как "г"».[210] «На апостроф, как правило, не обращают никакого внимания, и читают, обходя его» (как пример Огиенко приводил слова: «дев'ять», «п'ять», которые читались крестьянами, как «девять», «пять»). «Бывало иногда, что читающий на апострофе останавливается и спрашивает, что это такое; один крестьянин, дойдя до слова "п" ять", остановился и спросил, куда относится "п" — или к предыдущему слову или к следующему».[211]

Кроме того, «родные слова, читая, частенько перекручивают на русский лад: слово "дівчинка" читали "девочка", "читання" — "чтение" и т. п.». Вообще же украинский язык оказался крестьянам мало понятен. «С простыми, короткими словами еще так-сяк справляются, подумавши, но слова длинные, мало им понятные — всегда путают, ломают и не понимают, что они означают». Когда же И. И. Огиенко объяснял, что это и есть их «рідна мова», мужики очень удивлялись и только пожимали плечами: «Трудно как-то читать по нашему, — всегда жалуются крестьяне. — Не привыкли, наверное, еще мы к таким книжкам».[212]

Та же картина вырисовывалась при написании диктантов. «Всюду замечаем влияние русской грамоты. Ребенок или взрослый крестьянин всегда передают на письме родные слова привычным, русским правописанием». «Когда слово простое, такое, что для него хватает соответствующих русских букв, крестьяне пишут сразу, не задумываясь: дыня, косы, хмара и т. д. Не так бывает, когда слово, которое пишет крестьянин, нельзя русскими буквами целиком передать на письме: тогда крестьяне думают долго, много расспрашивают, повторяют слово и частенько пишут не то, что им надо писать» Иногда же крестьяне, столкнувшись с украинскими словами, просто заявляли: «Это слова уличные, мужицкие, их и писать незачем».[213]

Дорошенко Дмитрий Иванович

«Украинское "и" всегда сразу передают через "ы"… Иногда, под влиянием русского языка, пишут "и" (="і"), когда оно есть в соответствующем слове русском: книжка, пирог, три… Наше "і" всегда означают на письме через русское "и". Украинское Т, как правило, обозначают сразу, не думая долго, через русское "и"… Слово Ті" кое-кто писал "иі", "іі", "ии", кое-кто отказывался писать… Наше "є", как правило, также не сомневаясь отображали в письме через русское "е"».[214] «Украинское "г"" в письме отображали, как правило, буквой "г" Чтобы написать слово с "г"", всегда долго думают, проговаривают себе это слово, смеются, крутят головой и частенько отказываются его написать. Слово "ґанок" писали всегда "ганок", один раз "канок"».[215]

В общем, исследования И. И. Огиенко полностью подтверждали мнение И. С. Нечуя-Левицкого, хотя сам исследователь об этом не заявлял. Да и не мог заявить — его статья была опубликована в журнале, редактируемом М. С. Грушевским. Поэтому Огиенко ограничился лишь осторожным признанием, что украинское правописание нуждается в улучшении, и выражал, казавшуюся тогда несбыточной надежду, что настанет время, когда будет возможность внедрять украинский язык в голову мужика через школу (как в Галиции). «Тогда и книжка на нашем языке будет ему родной и крестьянин не будет пугаться нашего правописания».[216]

Сходную позицию занял Дмитрий Дорошенко. Откликаясь на печатные выступления Нечуя-Левицкого, он замечал: «Мы согласны с уважаемым автором, что вообще наш литературный язык еще очень неразвит и что язык, которым пишут в основном молодые украинские писатели из Галиции, а за ними и наши, таки действительно плохой, но нам кажется, что Левицкий не с того конца заходит, с какого бы следовало».[217] Д. И. Дорошенко признавал, что «когда рождалась новая украинская пресса, то, по правде говоря, мало кто обращал внимание на то, "каким языком писать", потому что считали, что народ массами бросится к своему печатному слову и что наши газеты будут выходить в десятках тысяч экземпляров. В этом довелось разочароваться, как и во многом другом».[218] Видный украинофил подчеркивал, что созданный в Галиции язык испытал на себе «очень сильное влияние языка польского и немецкого».[219] Поэтому, считал Дорошенко, можно было предугадать, что этот язык «не очень-то будет пригоден для широких масс украинского народа в России».[220]