Русь от нашествия до «ига». 30–40 гг. XIII в.

Извещенные о неожиданной удаче, Даниил с братом Васильком бросились за отходившим к Галичу противником и догнали его около Шумска (весна 1233 г.). Андрей, укрепившийся на берегу реки Вельи, вовсе не намерен был оставлять свои позиции и ввязываться в бой с Романовичами. Даниил вынужден был пойти на хитрость и изобразить ложный отход своих войск на Торческ. Это заставило королевича активизироваться в надежде на успех при внезапном ударе по построенным в походном порядке полкам противника. Так галицко-венгерские войска оказались в заведомо невыгодном положении. Андрей двинул их на Даниила, когда тот начал переход через высокий холм, расположенный рядом. Романовичи быстро развернули войска и ударили на едва успевшие выстроиться королевские полки: «Андреи королевичь, исполчивъ полыкы свое, иде противу ему, сиречь на сечю, идущу ему по ровни, Данилови же и Василькови съехати бе со высокихъ горъ»[68]. Красочное и подробное описание сражения растягивается в летописи сразу на две летописные статьи 6739 и 6740 гг. Правым флангом волынских войск, действовавшим против венгерских наемников, командовал Василько, левым руководил тысяцкий Демьян, а в центре располагался «великий полк» Даниила. Судя по летописному рассказу, волынцам удалось без труда прорвать противника в центре. Полк Даниила «устроенъ бо бе храбрыми людми и светлымъ оружьемь», отчего те, против кого он выступал, не желали сражаться с ним, но отклонялись супротив более слабых соседей: «…онемь же видящимъ не хотяхуть сразитися с нимъ, но клоняхуться на Дьмьяна и на иные полкы»[69]. Вероятно, наиболее боеспособные части Андрея были сконцентрированы на флангах. Скорее всего, именно такое, неожиданное для Романовичей, расположение войск позволило королевичу избежать полного разгрома. Пройдя центр, полк Даниила оказался в тылу противника, но последний внезапно сомкнул фланги и рассек волынцев на три отдельных фронта[70]. В случае если бы галицко-венгерским войскам удалось смять слабые фланги Даниила до того, как волынцы успели сориентироваться в обстановке, исход битвы мог бы быть иным. Однако полки Василька и Демьяна оказались стойкими, а действия Даниила решительными. Сначала князь повернул в тыл галичан, действовавших против Демьяна. В этот момент храбрый тысяцкий уже вступил в единоборство с одним из виднейших деятелей венгерской партии в Галиче боярином Судиславом. Классическое сражение того времени распадалось на отдельные рыцарские сшибки и противостояния отдельных героев, а не масс ополченцев. Исход сражения такие столкновения, конечно, не решали, но создавали в нем ряд важных смысловых узлов. Летопись тщательно фиксирует подобные моменты в сражении. Если в действиях Даниила описывается чуть ли не каждый удар меча, то о его окружении информации гораздо меньше. Демьян является исключением. В тот момент, когда князь начал теснить галичан с тыла, тысяцкий уже слишком далеко врубился во вражеские полки. Встретив двигавшийся ему навстречу княжеский полк, Демьян решил, что, пока он был увлечен поединком с Судиславом, его воины уже прошли сквозь противника и теперь идут в обратном порядке. Тысяцкий развернулся и возглавил передовых воинов Даниилова полка. Сам князь, оставив основные свои подразделения на этом фланге, с малой дружиной направился на помощь теснимому венграми Васильку[71]. Его появление с этой стороны поля, судя по всему, носило скорее демонстративный и знаковый характер. Он лишь оттянул на себя часть сил противника и своим стягом создал иллюзию превосходства. Это посеяло панику среди венгров и заставило их отступить, то есть побежать, после чего «Васильковъ полкъ гнаше Угры до становъ и стягъ королевичъ подътяли беаху»[72].

Сражение продолжалось до самой ночи и, судя по всему, предполагалось к возобновлению утром, но бегство основной части венгров («инеи же Угре бежаша, оли в Галичи становишася») и большие потери («зане бе уразъ великъ в полкахъ его») вынудили Андрея отступить[73]. В преследовании принимал участие только Василько, основные части Даниила остались у поля сражения. Судя по летописи, потери волынцев были менее значительными, чем у противника: «…техъ во падшихъ много Угоръ, а Даниловыхъ мало бояръ»[74]. Однако факт того, что наступление не было развито Даниилом немедленно, говорит скорее об обратном. Несмотря на полную победу, урон в частях все же был ощутимым и не позволял рассчитывать на немедленный захват Галича.