Русь потусторонняя

— Мраморный?! — воскликнула Валя. — Да я ж по нему в институте доклад писала! По истории создания Мраморной ГЭС! Ну и история, скажу я тебе… Хочешь послушать?

Павел, естественно, хотел.

— Значит так… — призадумавшись, начала Валя. — За точность дат не ручаюсь, могу ошибиться, плюс-минус года три, но это не важно… В общем, где-то в районе 58-го года, при Хрущеве (был у нас такой генсек, почти сразу после Сталина), правительство приняло решение построить в Мраморном поселке ГЭС. Тогда у нас вообще по всей стране был бзик на эти гидроэлектростанции, их повсюду строили, даже на равнинных реках ухитрялись. Все старались показать Западу, то есть вам (Валентина никогда не упускала возможности напомнить Павлу, что еще совсем недавно он был англичанином Полом Тейлором), что в Советском Союзе все до предела экономично, эргономично и экологично. Вот и строили эти ГЭСы, которые, вроде как, самые дешевые и чистые источники энергии из всех возможных…

А еще у нас в СССР была дурацкая манера строить все самое большое и самое лучшее, которое, правда, потом все равно не работало… Вот и с Мраморной ГЭС было то же самое. Показали кому-то наверху проекты постройки. Мол, вот здесь реально возвести стометровую плотину, сюда поставить турбину и т. д. и т. п. А этот деятель подумал и спросил: «А сто двадцатиметровую слабо?» Ему сказали, что нет — он и доложил Хрущеву, что в районе поселка Мраморный, там где ведется добыча знаменитого белого мрамора, можно построить ГЭС, которая будет самой здоровенной во всем мире. Хрущев, который в те годы, насколько я помню, еще даже кукурузу сеять не начал, уже был одолеваем манией новаторства, и тут же подписал соответствующее распоряжение: построить Мраморую ГЭС в кратчайшие сроки, к 1960-му году, и сдать в эксплуатацию ко дню рождения Владимира Ильича Ленина. И, как говорится, процесс пошел…

— Погоди, — вмешался Павел. — Выходит, Мраморный существовал еще до строительства ГЭС?

— Ну, можно и так сказать. Это был рабочий поселок. Там добывали белый мрамор, самый дорогой и качественный во всем мире… Народ в основном тем и жил, что работал на мраморных копях, или как они там называются… Ну, в общем, началось строительство ГЭС. Но тут всполошились добытчики мрамора и местные защитники животных. Оказывается, по тому участку реки, где должна будет стоять ГЭС, вниз по течению идет на нерест рыба. И как она теперь пройдет, если ей перегородить дорогу этой чудовищной плотиной — неизвестно. Стали предлагать решения — например, прокопать в скальной породе дорогу в обход, специально для рыбы. Потом была идея устроить специальный подъемник у самой плотины — этакую громадную сеть, которая будет цеплять косяки рыбы и переправлять их через дамбу, чтобы рыбешки могли плыть дальше и спокойно нереститься. Вот скажи мне, Паш, ты бы, после того, как тебя огромной сетью через плотину перебросили, дальше бы нереститься поплыл?

Вопрос был явно риторический, но Павел все же ответил, подсаживаясь к Вале поближе.

— С тобой — поплыл бы. Я с тобой вообще хоть сейчас на нерест пойду!

Валя хихикнула и, оттолкнув его руку, продолжила.

— Ладно, проехали. Подождет твой нерест, не за тем ты ко мне пришел. А раз пришел — слушай дальше. Так вот, чем там дело с рыбой закончилось — я не знаю, но что-то все-таки сделано было, так как защитники прав рыбешек быстро умолкли. Вторая проблема — мрамор. Добывали его на самом берегу реки, и именно там предполагалось возвести плотину. Половину месторождений при этом покалечили бы взрывами и прочими работами, а вторую половину — просто бы закатали в бетон, под саму дамбу… Бред сивой кобылы! Говорят, это месторождение стоило дороже самой плотины, но добытчиков мрамора никто слушать не стал. Мол, гораздо важнее получить новый источник энергии, который будет питать весь Мраморный поселок, на месте которого потом возникнет громадный город. На самом деле все было проще — если сам генсек подписал указ, то никто и никогда не посмел бы оспорить его целесообразность. Сказали наверху, что здесь будет ГЭС, значит ГЭС тут должна быть, хоть ты тресни!