Русь против европейского ига. От Александра Невского до Ивана Грозного

Складывается такое впечатление, что автор «Хроники» знал лишь в общих чертах саму канву событий, связанных со смертью Миндовга, и не более того. А имена героям давал по своему разумению. Да, Довмонт Полоцк захватывал, но как только город разграбил, так сразу же из него и ушел. Он не мог княжить одновременно в Полоцке и Пскове, в Полоцке и без него хватало претендентов на трон. Да, псковский князь не раз воевал с Литвой, но на великокняжеский трон не замахивался, поскольку вряд ли располагал поддержкой внутри страны. Силы самого Довмонта были очень невелики, чтобы ввязываться в подобное предприятие, правда, он мог попытаться подбить на эту авантюру жителей Пскова. Но псковичам не было никакого резона ввязываться в литовские междоусобицы и кровь свою лить, у них ведь еще один сосед был под боком – немец. Поэтому возникает соблазн предположить, что это был не тот человек, который убил Миндовга. Тем более, что Довмонт Псковский не был убит в битве с литовцами, а умер своей смертью. Версию о тезке подтверждают и сообщения русских летописей. Вот что сказано в Лаврентьевской летописи: «В лето 6793. Того же лета воевали Литва Тферьского владыкы волость Олешню; и совкупишеся Тферичи, Москвичи, Волочане, Новоторжьци, Зубчане, Ржевичи, и шедше биша Литву на лесе, в канун Спасову дни; и поможе Бог хрестьяном, великого князя их Домонта убиша, а иных изимаша, а овых избиша, полон весь отъяша, а инии розбежашася».

Обратим внимание на такой момент – здесь Довмонт назван великим князем литовским, а им он никогда не был. Смотрим Воскресенскую летопись: «В лето 6793. Того же лета воеваша Литва Олешну и прочие волости владыки Тверского; и свокупишася на них Тверичи, Москвичи, Волочане, Новоторжци, Дмитровци, Зубчане, Ржевичи и угониша их на лесе, канун Спасову дни, и биша их, а князя их Доманта яша, а Литву многу изнимаша, а иных избиша, а друзии убежаша».

В принципе, все то же самое, разве что Довмонт не великий князь и не убит, а взят в плен. Хотя, по большому счету, одно другому никогда не мешало, могли и прирезать литовского правителя, как большого друга Руси. Для большей надежности приведем свидетельство Пискаревского летописца: «Того же лета воеваша литва Олешну и прочий волости владыки тверскаго. И совокупишася на них тверичи, москвичи, волочане, новоторжцы, дмитровцы, зубчане, ржевичы, и гониша их в лесе, и биша. А князя Доманта яша, и литву многу избиша, а ини убежавше, и полон отьяша, возвратишася восвояся».

В. Н. Татищев относит это событие к 6794 (1286) году, но смысл от этого не меняется: «Совокупились же тверичи, и москвичи, и волочане, и новоторжцы, и дмитровцы, зубчане и ржевичи, и гнались за ними, побили и полон отняли, и князя их Довмонта взяли».

О том же и Н. М. Карамзин: «Набеги Литовцев продолжались, особенно на области Тверскую и Новогородскую. Не только жители Волока, Торжка, Зубцова, Ржева, Твери, но и Москвитяне с Дмитровцами долженствовали вооружиться (в 1285 году) и, соединенными силами поразив толпы сих хищников, убили их Князя, именем Домонта». И подобных свидетельств можно привести еще много, но суть их будет такой же. Казалось бы, что все, наконец, встало на свои места и можно говорить о том, что пока один Довмонт защищал Псков, его земляк и тезка промышлял на Руси, но…