Русь против европейского ига. От Александра Невского до Ивана Грозного

Довмонт же времени даром не терял, он сразу ухватил быка за рога и повел псковичей в поход на Литву. Этим маневром хитрый князь достиг сразу нескольких целей – во-первых, показывал новым подданным свое ратное умение и силу дружины. Во-вторых, он вел воинов на заклятого врага своей новой Родины, наглядно демонстрируя всем, насколько теперь для него важны интересы Пскова и безразлична Литва. В-третьих, давал возможность тем же псковичам обогатиться за счет ворогов. И, в-четвертых, Довмонт просто сводил счеты с теми, кто в немалой степени посодействовал его изгнанию из Литвы. Совмещал полезное с приятным. Однако этим же самым маневром Псковский князь ввязывал Русь вновь в войну с Литвой.

Время для атаки на Полоцк, в котором уже сидели не русские князья, а литовские оккупанты, Довмонт выбрал умело. Гердень за это время сильно поднялся, теперь он княжил в Полоцке. Но Псковскому князю Полоцк был не нужен, его волновала отдельно взятая личность, а не город. Это отмечает и летопись. Довмонт давно хотел рассчитаться за все свои беды, а тут и случай представился. Князь Гердень к этому времени сам ушел в набег, оставив свои земли практически без защиты. За что и поплатился. По свидетельству В. Н. Татищева, Довмонт «попленил всю землю Литовскую, вотчину свою град Полоцк взял, и княгиню Герденеву в плен взял, и детей ее двух княжичей взял». Успех был велик, псковские ратники изрядно поправили свои финансовые дела за счет казны князя Герденя, а пленных было захвачено великое множество. Понимая, что с таким большим обозом он теперь лишается свободы маневра в борьбе с мобильными литовскими отрядами, Довмонт повел свое воинство домой. Казалось бы, месть удалась, но князю нужен был Гердень.

Личная месть висела тяжелым камнем на шее Довмонта, не давая ни покоя, ни чувства полного удовлетворения от проделанной работы. Хотелось все решить здесь и сейчас, пока удача явно благоволит ему. Пока он сам контролирует ситуацию. Пока Гердень в бешенстве, и эта ярость мешает ему трезво оценить и ситуацию, и свои возможности. Он явно торопится. Спешит наказать обидчиков и вернуть потерянное добро, а заодно и семью. Злость застит разум. Значит, его будет нетрудно перехитрить. Ведь спешка хороша лишь при ловле блох. Учитывая все это, Довмонт принимает довольно хитрое, но в то же время и очень рискованное решение.

Перейдя реку Двину, он демонстративно располагается на ее берегу лагерем, делая вид, что дает войскам отдохнуть. В действительности он поджидает Герденя, выставляя себя как приманку. И тот не замедлил явиться, да не один, а вместе с союзными князьями. Всего литовец привел семь сотен воинов, что было подавляющим преимуществом против 300 бойцов Довмонта. Но тут псковский князь и вовсе удивил Герденя, сделав совсем уж необдуманный шаг, – он отвел свое воинство от реки и отправил во Псков весь полон и добычу, приставив к ним для охраны 200 воинов. Пусть лучше идут во Псков с полоном да трофеями и славят там Довмонта, а с недругом он сам разберется. Война с Герденем была личным делом Довмонта, и впутывать в нее своих новых подданных он не хотел. С князем осталась лишь его дружина и немногие добровольцы. Всего 90 ратников против семи сотен. Могло показаться, что Довмонт просто лишился разума. Ведь такими действиями он не только значительно ослаблял свои и так невеликие силы, но и давал возможность противнику спокойно переправиться через реку, лишая себя последней оборонительной преграды. А преодолев разделяющее их препятствие, Гердень сможет полностью использовать свой численный перевес. Тогда Довмонту точно крышка.

Летопись называет имена тех князей, которые пришли на помощь Герденю, – великий князь литовский Поторт, а также Гогорт, Лотбей и Люгайло. Судя по всему, они прибыли только со своими дружинами, призывать под свои знамена ополчение времени не было, иначе их было бы еще больше. Хотя и тех сил, что они привели на берег Двины, было более чем достаточно, чтобы раздавить ратников Довмонта. Поэтому Гердень с союзниками просто упивались своей силой и превосходством. Литовцы были уверены в победе, и вполне вероятно, что эта самоуверенность их и погубила. Беспечность сыграла с ними злую шутку, притупив их бдительность. Литовцы не углядели в странных действиях Довмонта никакого расчета, ничего подозрительного.

Оказалось, что псковский князь сознательно отступил от переправы, создавая у литовцев видимость беспрепятственного продвижения на противоположный берег. Дальше случилась неожиданность. Как свидетельствует Новгородская I летопись старшего извода, воины Довмонта атаковали литовцев в тот момент, когда они переправлялись через Двину: «Литва же начаша бродитися на сю сторону; тогда пльсковичи сняшася с ними». Псковский князь поставил все на этот внезапный удар, включая собственную жизнь и жизни своих воинов. Но смелым и отважным сопутствует удача.