Русь против европейского ига. От Александра Невского до Ивана Грозного

О том, как происходило сражение, мы не знаем, в «Пискаревском летописце» лишь отмечено что «и паки бой бысть им велик». Крестоносцы вновь потерпели поражение, а псковичи сумели снова организовать длительное преследование. Но судя по всему, и им победы дались не даром, поскольку на Дерпт русские так и не пошли. А это могло произойти только в одном случае – если потери были слишком велики. Тем не менее «возвратишася псковичи в домы своя с великою победою и со многою корыстью, многих немец ведуще с собою извязавши» (Пискаревский летописец). Главное, что с корыстью возвратились, собственно говоря, ради нее и ходили.

Это настолько окрылило псковичей, что на следующий год они решили повторить свой вояж. Мало того, желая достичь больших успехов, они стали бить челом князю Василию, выпрашивая у него помощи против ордена. Очевидно, слухи об удачном походе в Ливонию уже дошли до великого князя, и он оперативно откликнулся на просьбу псковичей, послав к ним своего брата Константина. По сообщению В. Н. Татищева, последний провел во Пскове целый год и совершил удачный поход на немцев: «Князь Константин Дмитриевич ходил с псковичами на немцев ратью и много воевал земли немецкие, и людей много посек, а иных пленил, и взял град немецкий именем Явизна». Н. М. Карамзин называет город Порх. Судя по всему, как только Константин собрал богатую добычу, интерес к ратным подвигам у него иссяк и он вернулся в Москву. Оказалось, что зря.

Как аукнулось, так и откликнулось. На следующий год ливонцы в великой силе подвалили к Пскову, надеясь свести счеты за прошлогодний набег. Командовал войском сам ландмейстер Конрад Фитингоф.

16 августа он переправил своих рыцарей через реку Великую и стал разбивать лагерь недалеко от города. Горожане не остались лишь пассивными наблюдателями, псковское воинство повалило на крестоносцев через центральные ворота. Бой жесток и скоротечен, но для русских сложился неудачно. Горожане были разбиты наголову, потеряв при этом 809 человек убитыми и среди них посадника и двух знатных бояр. Немцы этим тут же воспользовались и взяли город в тесную и длительную осаду. Псковичи еле-еле сумели отбиться, «быша во мнозе изнеможении, понеже велика сила немецкая прииде на них» (Пискаревский летописец).

В этот раз пронесло. Но, тем не менее, в Москву с просьбой о помощи снова полетел гонец.

По свидетельству Н. М. Карамзина, ландмейстер еще дважды водил войска в псковские земли, причем заодно громил и новгородские волости. Один из таких набегов состоялся 10 октября. Что примечательно, новгородцы отказались выступить с псковичами одним фронтом против общего врага. Они, по свидетельству Карамзина, «злобствуя на Псковитян, отказались и тогда действовать с ними заодно против общих неприятелей».

Дурь несусветная, впрочем, как и многое из того, что делали господа новгородцы. Впрочем, Николай Михайлович довольно верно подметил смысл всего русско-ливонского противостояния в эти годы: «Сии частые войны с Ливониею обыкновенно не имели никаких важных следствий». Причем как для одной, так и для другой стороны.

Все это время противники вредили друг другу как могли, и даже звание посла уже не служило гарантом безопасности. В замке Нейгаузен был убит псковский посол, а жители Пскова в отместку прикончили посла епископа Дерпта. В тот же год в Новгород прибыл в качестве наместника брат московского князя Константин, и при его непосредственном содействии был заключен с орденом мирный договор сроком на десять лет. До поры до времени страсти успокоились.

Причем, как отмечал Н. М. Карамзин, мир русских с немцами буквально взбесил литовского князя Витовта, который стал всячески провоцировать псковичей на вооруженный конфликт с орденом. Но не получилось, русские соблюдали договор, и авантюрист только скрипел зубами от бессилия.