Русь против европейского ига. От Александра Невского до Ивана Грозного

А дальше чудить уже начали немцы. Ландмейстер Хейнрих Финке фон Оверберг словно забыл, какой год стоит на дворе и что эпоха наивысшего духовного подъема и крестовых походов давно миновала. Он задумал ни много ни мало, как поднять против Новгорода всю Северную Европу и сокрушить этот оплот схизматиков. Заключив договор с королем Христофором III Баварским, который стоял во главе Дании, Норвегии и Швеции, которые были объединены унией, Финке окончательно уверился в успехе. Глава ордена даже земли новгородские умудрился заранее поделить по «совести и справедливости» – ливонцам Копорье и Нейшлот, шведам Орехов и Лендскрону. Впрочем, не фон Оверберг первый и не он последний в длинном ряду тех, кто делит шкуру неубитого медведя. Забывая при этом, что медведь зверь опасный – может и лапой врезать, а может и клыками порвать.

А ландмейстер продолжал трубить на всю Европу о необходимости похода против русских схизматиков, убедив даже магистра Тевтонского ордена обратиться к папе римскому с просьбой помочь деньгами в этом богоугодном деле. После этого неугомонный Финке схватился за перо и стал строчить призывы к германскому императору, немецким князьям и рыцарям, призывая их «казнить отступников злочестивых на берегах Волхова» (Н. М. Карамзин). Ландмейстер разошелся не на шутку, поскольку попытался ввести в отношении Новгорода экономические санкции. Письма фон Оверберга шли городам Ганзейского союза, и в них неистовый ревнитель веры требовал купцам запретить торговлю хлебом с боярской республикой.

И ведь многие католики клюнули на призывы неистового Финке, немецкие рыцари потянулись под его знамена, желая нести свет истинной веры диким русским. Корабли ордена вошли в Неву и стали захватывать все идущие по реке суда, включая даже те, которые принадлежали шведским союзникам. Католическое воинство двинулось к Нарве – часть на кораблях из Данцига вдоль побережья, а остальные по суше из Мемеля. Помимо пехоты и конницы, фон Оверберг для штурма русских городов тащил большой артиллерийский парк, понимая, что только с помощью пушек можно сокрушить неприступные новгородские стены.

Казалось, что вернулись легендарные времена князя Ярослава и его сына Александра Невского, когда братья-рыцари шли на Русь с крестом и мечом устанавливать свои порядки. Вот он, долгожданный крестовый поход на Русь, пусть и запоздавший, но от этого не менее опасный. Тень латинского креста вновь пала на северо-западные русские земли. Но…

Все грандиозные приготовления ландмейстера пошли прахом, развеялись дымом. Н. М. Карамзин довольно язвительно прокомментировал последствия столь масштабного мероприятия: «Какие были следствия мер столь важных и грозных? В наших летописях сказано единственно, что Ливонские Рыцари, Король Шведский и Прусский (то есть великий Магистр Немецкого Ордена), в 1448 году имев битву с Новогородцами на берегах Наровы, ушли назад; а Двиняне близ Неноксы разбили Шведов, которые приходили туда морем из Лапландии».

Вот и все. Крепко получив по рогам, «западные партнеры» расползлись по домам зализывать раны и ставить примочки.

Следующий действительно масштабный конфликт с орденом разразился в конце 70-х – начале 80-х годов XV века. И это не было случайностью, поскольку международная обстановка складывалась так, что у братьев-рыцарей появлялся неплохой шанс усилить натиск на северо-западную границу Руси. Дело в том, что именно в этот период резко обострились противоречия между Московским княжеством и Большой ордой, великий князь и его воеводы со дня на день ждали вражеского нашествия.

Правда, был один немаловажный момент, который в корне изменил ситуацию на северо-западе Руси. Дело в том, что начиная с 1478 года Господин Великий Новгород находился в полном подчинении великого князя Ивана III. Боярская республика приказала долго жить, а вечевой колокол увезли в Москву.

Все! Теперь вопрос о том, идти им в поход или не идти, решали не местные демократы, а вышестоящие инстанции. Государь сказал «надо», господа новгородцы ответили «есть!». И не дай бог ослушаться! Время митингов и лозунгов прошло, настала пора браться за ум.