Русь против европейского ига. От Александра Невского до Ивана Грозного

Но ландмейстер Бернардт не дремал, зорким оком отслеживал ситуацию и, узнав о том, что московский воевода покинул Псков, быстренько повел на Русь братьев-рыцарей. Ливонцы пошли на штурм Изборска, но были отбиты и стали заниматься разорением и грабежом волости. Окружив небольшой городок Кобылий, крестоносцы из пушек проломили стены и, войдя в город, учинили жуткую резню среди мирного населения. По сообщению Псковской III летописи, погибло более 4000 человек, включая женщин и детей. После чего немцы продолжили опустошение псковских земель. Погром приобрел поистине вселенские масштабы, «въ Пскове видети дым и огнь» (Псковская III летопись). К тому же Василий Шуйский, бывший Псковским князем, предпочитал заниматься поборами с горожан и распитием горячительных напитков, а не обороной земли. В итоге князя все-таки выпихнули за городские стены. Понимая, что делать нечего, он с неохотой выступил против немцев.

1 марта после сражения передовых отрядов крестоносцы ушли обратно в Ливонию.

Тучи собрались в кучи, ожидали начала грозы.

Гром грянул в августе 1480 года, когда большое орденское войско вторглось вновь на Русь. Фон дер Борх дождался-таки своего часа. Ситуация для Русской земли сложилась критическая. Дело в том, что в январе этого года против Ивана III восстали его младшие братья Андрей Горяй, князь Углицкий, и Борис Волоцкий. Причина, как всегда, была одна – усиление власти великого князя. Но если бы только этот мятеж…

Хан Ахмат решил, наконец, привести к покорности Московское княжество и привел в движение свои орды. Весь июнь степняки активно действовали вдоль Оки, выискивая подходящие места для переправы, и в Москве со дня на день ожидали вражеского нашествия. Каждый ратник был на счету, какая уж тут помощь Пскову и Новгороду! Все это учел хитрый ландмейстер.

18 августа 1480 года огромная ливонская рать осадила Изборск.

Момент истины настал.

По свидетельству современников, силы, которые привел на Русь фон дер Борх, были действительно колоссальны. Бальтазар Рюссов в «Хронике провинции Ливония» так описал приготовления ландмейстера: «…собрал такую силу народа против русского, какой никогда не собирал ни один магистр ни до него, ни после… Этот магистр был вовлечен в войну с русскими, ополчился против них и собрал 100 тысяч человек войска из заграничных и туземных воинов и крестьян; с этим народом он напал на Россию и выжег предместья Пскова, ничего более не сделав». Как видим, орденское руководство поставило под ружье всех, даже плохо вооруженных и обученных крестьян. А это говорит о том, какое значение придавали немцы данному походу. Псковская III летопись также отмечает небывалые размеры католического воинства: «Приидоша местеръ с Немци съ всею землею к Изборску городу ратью, в велицеи силе съ многим замышлением».

Понятно, что цифирь 100 000 воинов явно преувеличена, но то, что силы со стороны ордена были задействованы колоссальные, сомнений не вызывает.

Однако под Изборском у крестоносцев не задалось. Ожесточенный приступ длился два дня, орденская артиллерия без устали бомбардировала город, а рыцари пытались взобраться на городские стены, одновременно предпринимая попытки поджечь городские ворота. Но Изборск устоял. Понимая, что медлить больше нельзя, ландмейстер велел снять осаду с города и идти на Псков.

Между тем, узнав о движении неприятеля, псковичей охватила паника. Горожане бросились прочь из города, при попытке к бегству был задержан сам князь Шуйский. Русские решили поджечь Завеличье, чтобы не оставлять крестоносцам не только крышу над головой на случай длительной осады, но и значительное количество дерева для изготовления осадной техники, которое можно было получить, раскатав по бревнышку посадские дома. Тем временем на другом берегу реки Великой появились немецкие разъезды, следом валила и остальная армия. Грозный враг по-прежнему внушал ужас жителям Пскова, однако «необозримый стан его за рекою Великою походил на Цыганский: шум и беспорядок господствовали в оном» (Н. М. Карамзин). И, тем не менее, как свидетельствует Н. М. Карамзин, к фон дер Борху посылали посольство, пытаясь решить дело миром. Понятно, что ландмейстер не согласился! Он слишком долго ждал этого часа и теперь был как никогда близок к осуществлению своих планов. Даром, что ли, он поднял против Руси всю Ливонию!

Между тем в обреченном городе за дело взялись церковные иерархи. Из собора вынесли одежду легендарного Довмонта и стали с молитвами да песнопениями обносить вокруг стен.